Лея Леса
Шрифт:
— Спасибо, старейшина. Передайте королеве, Дарс Кет готовит засаду. Я знаю, что сказал вам Лакс Рей. Он говорил правду, передайте ей эти сведения.
— Хорошо.
— Позаботьтесь, пожалуйста, о моей семье. И — прощайте.
Шавель исчез. А старейшина из белой сферы вывалился в темный и глубокий омут сна без сновидений. И утром все помнил.
Все-все, что увидел.
Говорите, сходить? Обязательно сходит!
— Лея, ты точно в порядке?
Людмила
— Да. Я уверена.
— Если тебе нужна будет помощь, умоляю, только скажи об этом.
Салея вздохнула.
— Скоро уже мне ничего не будет нужно. Жаль, вы стали мне семьей.
— Жизнь несправедлива.
— Безусловно.
Хрюкнул что-то непонятное телевизор.
— Ужасное преступление совершено сегодня… трое молодых людей…
Салея смотрела с равнодушным видом. Ее это точно не касается. Она преступлений не совершала, она просто защищала себя, как могла.
Таня вошла на кухню, зевая.
— Лея, что смотрим? Ба, а кофе есть?
— Есть. И больше четырех ложек на турку не клади, сердце посадишь!
Салея фыркнула.
— Таня сейчас может скушать ложкой урожай целой плантации. Тетушка Мила, не волнуйтесь за ее здоровье, ничто из растущего на земле никогда не причинит ей вреда. Если она хочет кофе — пусть пьет.
— Это хорошо, — согласилась бабушка. — Тогда пей, Танюша.
Таня поглядела на экран.
— Ага… опять гопники чего-то не поделили?
— Наверняка.
— Ну и фиг с ними, — подвела итог девушка, и принялась варить кофе. Спать хотелось зверски, а сегодня еще будет тяжелый день. На занятия, потом в Лес, устроить даэрте на турбазе, потом на Дараэ, обратно…
— Когда даэрте перейдут сюда, я буду спать, спать, спать, — помечтала она.
Салея промолчала. Она искренне сомневалась, что Тане удастся отоспаться.
Старейшина Мирил коснулся древесного ствола. Одного из тех, что образовал дом семьи Ваэлрон. Долиш тут же отреагировал, появляясь на пороге.
— Старейшина?
— Долиш, доброе утро. А Маира дома? И Кайра?
— Обе дома. Что-то случилось?
— Нет, ничего такого. Я ненадолго, буквально на пару минут.
— Сейчас позову их, — кивнул Долиш, но не успел и обернуться.
— Мы уже тут? — Кайра, симпатичная девушка, лет семнадцати от роду, смотрела серьезно. Улыбаться ей не хотелось. Причин не было.
Маира, как ни странно, выглядела бодрее. Даже уголки губ приподняла.
— Старейшина? Мы рады вас видеть. Проходите под кров нашего дома?
— Я ненадолго, Маира. Прости. Я… понимаю, это звучит странно, но мне сегодня приснился Шавель.
Кайра ахнула.
Маира промолчала, просто впилась глазами в лицо старейшины. И показалось мужчине,
Может быть.
— Он сказал много всего. И добавил, чтобы Кайра забрала его кристаллы.
— Да?
— Он сказал, что договорился с семнадцатым дубом. Они в дупле, просто дерево их прикрыло.
Кайра сдвинула брови.
— Разве?
— Я могу попросить тебя проверить эти слова?
— Да, конечно. Пройдемте…
Дома даэрте не похожи на человеческие. Они деревянные, безусловно, но живые. Рубить деревья ради досок? Никогда даэрте не смогут так поступить! А вот посадить деревья так, чтобы они выросли, переплелись стволами и кронами, образовали комнаты…
О, это как раз несложно!
Вот и комната Шавеля. Действительно — дубы. Породу дерева каждый выбирает для себя сам. Кому что нравится.
— Два, три… восемь… семнадцать. Наверное, этот, — отсчитала дубы Кайра. — Но я была уверена, что тут ничего нет! И дупла тоже нет.
Старейшина сдвинул брови, но девушка уже приникла к дубу, зашептала что-то, гладя бугристую кору. На пороге комнаты застыла изваянием Маира. Ей было страшно.
Правда?
Сон?
А если правда, то ее сыночек жив? Такое ведь может быть?
Долго уговаривать дерево не пришлось. Пара минут — и шевельнулись ветви, расходясь в стороны, открывая небольшое дупло, в которое Кайра и запустила руку. И извлекла небольшой мешочек, сшитый из листьев.
На ладонь девушки высыпались кристаллы. Алмазы, аметисты, сапфиры… неграненые, но от этого не менее редкие.
— Шавель сказал, у тебя талант. Тренируйся, — старейшина не узнал свой голос.
Ему неоткуда было узнать — ЭТО! Значит… значит, все правда! Надо предупредить королеву!
— Аххх…
Долиш едва успел подхватить супругу. Даэрте там или ша-эмо, а в обморок женщины падают одинаково, во всех мирах. Особенно по такому достойному поводу.
—…да, колечко с бриллиантом. Дорого, конечно! Но папа считает, что у меня должно быть все самое лучшее.
Катя Извольская крутила на пальце колечко. И сразу было видно, что стоит оно немалых денег.
Белый металл, небольшой квадратный камушек, который брызгает во все стороны разноцветными искрами.
Вообще, бриллианты надевают вечером, именно поэтому. При искусственном свете они играют, при естественном — не особенно. Но какой естественный свет может быть в аудитории пол-восьмого утра? Конечно, включены лампы.
И камень играет.
Кто-то из девушек все же заметил, что с утра такие вещи не носят, но бунтовщиков Извольская не терпела.
— Тебе не покупают — не носи. А я буду делать, что захочу!