Лейла. Навстречу переменам
Шрифт:
А Зарух внезапно расхохотался, не зло, а очень весело, отчего мы с Наримом, переглянувшись и тоже заулыбались.
– Нет, Лей, – наконец проговорил принц, – ты точно девчонка! Мы же вместе побывали в бою. Если бы не ты, мы бы въехали прямо к ним в руки, а я помог нам быстро унести ноги. Теперь мы почти товарищи по оружию. И когда официально его получим, обязательно при подобных обстоятельствах встанем плечом к плечу! – уже почти пафосно закончил он свою речь с непоколебимой верой в свои слова. А я подумала, что этот парень полон сюрпризов, и его идеализм мне определенно нравится. Но последовавшее за этим уточнение убило этот настрой: – Но друг и товарищ по оружию – это не одно и то же. Ты, как будущий
А я подумала, что сейчас именно я начищу ему рожу, и пусть понимает это как хочет.
Внезапно в нашу беседу вклинился неуверенный голос Нарима:
– Ваше Высочество, прошу прощения, что вмешиваюсь в разговор, но, похоже, Вы ранены. И, судя по всему, чем-то отравленным.
Мы оба недоуменно посмотрели на нерешительно лопотавшего парнишку, потом друг на друга, а потом Зарух, оправдываясь, сказал:
– Да меня просто по касательной задело. Сущая царапина! – он продемонстрировал тыльную сторону левой ладони – на ней и правда оказалась неглубока царапина, вокруг которой даже издалека уже были видны какие-то непонятные изменения. – Стрела задела, когда я тебе руку протягивал. Ты тогда еще не реагировал. Ударился, видимо, сильно.
Я подошла и взяла его руку, посмотрела внимательнее:
– Зарух, Нарим прав. Что-то с этой ранкой нечисто. Смотри, какого она стала странного цвета и начала… как будто разъедать края… И вот, видишь, область вокруг нее уплотнилась и тоже начала менять цвет… – Я в волнении посмотрела в глаза мальчику. – Бегом к лекарю!
После осмотра ранки ни у меня, ни у Заруха не возникло даже тени сомнения в словах Нарима об отравлении. Поэтому принц тут же побежал к лекарю, и мы за ним следом. Диагноз подтвердился, и лекарь Заруха, слегка побледнев, тут же зарылся в свой сундучок, извлек небольшой пузырек, собираясь полить им ранку.
– А может, нужно сначала отсосать яд? – в нетерпении вытягивая вперед шею, чтобы получше рассмотреть манипуляции Дон-Кихота, выпалила я, вспомнив, как видела какой-то фильм, где главного героя укусила змея.
Лекарь сверкнул на меня глазами так, что моя голова тут же сама собой втянулась в плечи. Но удивило то, что ответил мне отнюдь не он.
– Судя по виду, это не змеиный яд, – тихо, но от того не менее уверенно проговорил Нарим. – Скорее, растительный, с эффектом онемения тканей, ведь принц совершенно не ощущал, что у него что-то болит, пока я не указал ему на рану, ведь так? – Зарух с непередаваемым выражением удивления, уважения и недоверия кивнул мальчику. – Вот, и если посмотреть на края, то можно заметить сиреневый оттенок, а это явный признак сока Орсунки. Очень неприятное растение, и очень редкое. Оно плотоядно, привлекает внимание травоядных ярким зеленым оттенком и мясистой листвой. Когда животное их ест, сок отравляет его, разъедает ткани, на которые попадает, и первым делом обезболивает, а потом вызывает онемение и омертвение тканей. Когда зверь умирает, его тело под действием яда быстро разлагается, а корни растения – самое уязвимое его место, выползают наружу и питаются останками…
Волосы на моей голове зашевелились, но Нарим еще не закончил лекцию:
– …В данном случае яд дальше уже не пойдет – не та концентрация. Вот если бы стрела с отравленным наконечником попала в тело рядом с сердцем или любым другим органом, то онемение наверняка закончилось бы смертью. А здесь нужно лишь правильно обработать рану, чтобы приостановить разложение тканей, и хотя бы частично вернуть чувствительность. Это уважаемый лекарь сейчас и делает.
– Именно! – поддержал тот Нарима. – Принцу очень повезло, что стрела угодила в руку. Никаких последствий, кроме небольшого неудобства и участка омертвевшей плоти между большим и указательным пальцем, не
Ага, как и нас с Зарухом. Нарим как-то сразу растерял уверенность, с которой рассказывал об Орсунке, зарделся и потупился:
– Мне мама рассказывала.
– Она была знахаркой? – еще больше заинтересовался лекарь.
Щеки мальчишки вспыхнули огнем негодования, губы как-то странно задрожали, но явно не в готовности расплакаться, скорее, в тщетной попытке удержать слова. Вопрос явно лекаря задел какие-то потаенные струны, связанные с прошлым мальчика.
– Моя мать происходит из знатной семьи! – гордо и с вызовом заявил он. – Да, она знает много о травах и их применении, да, она иногда даже помогала тем недостойным, что еще жили на нашей земле, пока мы не разорились, и да, наша семья обеднела после смерти отца, но это не дает вам право называть ее знахаркой!
Нарим был вправе обижаться, ведь знатная женщина не может быть знахаркой – это позор. Она может увлекаться травами и даже помогать кому посчитает нужным, но любой намек на то, что у нее может быть нечто вроде профессии или просто какого-то приработка влечет за собой осуждение общества. Вот такие дела…
Лекарь, поняв свою оплошность, начал извиняться и говорить, что вовсе не хотел оскорбить ни Нарима, ни его мать. А мне почему-то показалось, что в его интонациях сквозила едва заметная фальшь, будто, несмотря на все его заверения, он как раз и хотел задеть мальчишку. Но зачем? Почему-то пришло понимание – это мелкая месть. За что?
Тряхнув головой, я отогнала неуместные сейчас мысли и заметила, что Зарух с уже обработанной и перевязанной рукой в задумчивости брел куда-то по разнотравью окружающих нас полей. Переглянувшись с Наримом, мы, не сговариваясь, двинулись следом за принцем и так же не сговариваясь некоторое время шли рядом с ним молча. Наконец, я убедилась в том, что Зарух заметил наше присутствие и спросила:
– У тебя много недоброжелателей? – Он на это лишь криво ухмыльнулся. – И когда только успел-то насобирать?
На это, как ни странно, он ответил, и ухмылка из презрительной стала какой-то горькой:
– Для этого достаточно родиться сыном султана.
Я понимающе склонила голову, но все же не отстала с расспросами:
– Но кто же ненавидит тебя настолько, что готов пойти на убийство?
В то, что хотели убить меня или уж тем более кого-то другого, я не верила. Некоторое время принц молчал, и когда я уже решила, что он отвечать не собирается, произнес:
– Чтобы убить, меня не нужно ненавидеть. Достаточно просто желать изменить баланс сил в окружении султана. – Спокойно и как-то отрешенно объяснил, потом как-то особенно яростно сверкнул глазами и проговорил уже совершенно другим тоном, в котором обычные слова перемежались рычащими звуками: – Только вот кто эта тварь?! Узнаю – собственными руками задушу алой лентой!
Он выхватил из ножен кортик, несколько раз яростно им махнул и демонстративно быстрым шагом от нас отдалился, всем своим видом показывая, что не хочет нашего присутствия рядом.
– Мда-а…
– Угу… – согласился со мной Нарим.
– Знаешь, а мне вот интересно не то, кто заказал его убийство, а кто в нашем отряде исполняет это поручение.
– Ты думаешь, что убийца в нашем отряде?! Но ведь на вас напали какие-то разбойники!
– Напали-то разбойники. Но кто-то же снабдил их редким ядом и рассказал, что Зарух любит скакать впереди каравана. Зачем стрелять в двух мальчишек, с которых и взять-то нечего, если чуть позади идет целый караван с товаром?