Лейла. Навстречу переменам

Цвик Катерина Александровна

Нарим задумался, некоторое время мы молча возвращались по дороге к каравану, по очереди пиная подвернувшийся под ноги камешек. Может, мои выводы все же неверны?

– Слушай, а что значить – задушить кого-то алой лентой? Это что, оружие какое-то, причиняющее особенную боль?

Нарим сначала удивился, потом откровенно расхохотался:

– Нет! Что ты?! Алая лента имеет совершенно другое предназначение. Вернее, ею можно задушить, как и любой другой. Цвет указывает, как к жертве относился убийца. Алая лента на суде Всевышнего покажет, что ее обладатель – предатель и не достоин хорошего посмертия. Эта традиция вышла из гарема,

там было принято душить изменивших султану наложниц алой лентой. Поэтому быть задушенным такой лентой оскорбительно, ведь это приравнивает удушенного к изменившей женщине…

Нарим хотел еще что-то добавить, но я уже все поняла, да и впереди показались всадники, которых я пока не могла рассмотреть, но они приковали к себе все мое внимание. Совсем скоро стало понятно, что возвращается отряд охранников. Было заметно, что один из всадников отставал. Как позже все мы узнали, окружить нападавший сброд, а потом методично его выбить для этих вояк не составило никакого труда. Однако один из разбойников все же успел отправить отравленную стрелу, и сейчас тот самый отстающий охранник находился под пристальным вниманием лекаря.

Зарух с Фахримом наперебой пытались вытащить из вернувшихся подробности, а потом так же наперебой обвиняли их, что те убили всех разбойников, не оставив никого, кто смог бы рассказать, кто их нанял. А в том, что так и было, после истории с ядом в ране принца никто не сомневался. Глава охраны Зурим на это лишь пожал плечами и ответил, что когда они отправились в погоню за посмевшими напасть на принца смертниками, он не знал о яде и отравленных стрелах. А потому не посчитал нужным разговаривать с обычными разбойниками, коих в этих лесах наверняка немало.

Тут же был создан небольшой военный совет, состоящий из Фахрима, Зурима и Алгала – главы личной охраны принца, который теперь очень сожалел, что не участвовал в операции по разгрому разбойников. Эта бравая троица постановила, что теперь ни Зарух, ни кто-либо еще из каравана не будет удаляться от него ради развлечения. А каждые несколько часов вперед будут пускать разведчика. Почему не сделали этого раньше, позже мне открыл Ромич, сказав, что дороги Тализии считаются гораздо безопаснее Туранских, и охранники просто-напросто расслабились и утратили бдительность. А если начистоту, то Зурим с Алгалом просто никак не могли поделить старшинство в отряде. Для меня стало загадкой, почему это для них такая проблема, ведь отряд Алгала должен охранять Заруха, а отряд Зурима – купеческий караван. Все остальное – совместными усилиями при необходимости. Но у всех свои заморочки.

Заруха страшно возмутил запрет на свободное передвижение, он долго пререкался с «военным советом», яростно жестикулируя, но здравомыслие все же взяло верх и, насупившись, он пошел кормить свою лошадь. Я же решила сходить к лекарю и узнать о состоянии раненого и предложить свою помощь, если это будет необходимо.

Когда я подошла, раненный уже отдал душу Всевышнему, и Дон Кихот закрывал его глаза. Оказалось, что охранника ранили не обычной стрелой, а отравленной. Она угодила ему в бок, яд проник слишком глубоко в тело, отчего у него отказали внутренние органы. Утешало – хотя какое это утешение? – лишь то, что, умирая, парень не испытывал боли. Я, побледнев, остолбенела. Лекарь, к моему удивлению, тоже словно онемел. Просто не верилось, что буквально недавно этот парень был жив и даже о чем-то зубоскалил со своими товарищами, победил шайку

разбойников и возвращался в лагерь на коне. Совсем недавно… А еще подумалось, что здесь могла лежать я… Невидящим взглядом я посмотрела вдаль… Наверное, лишь расстояние не дало разбойникам прицелиться точнее, а наше желание повернуть обратно подстегнуло их действовать. Ведь вот она – цель! И ни одного охранника рядом…

Я настолько погрузилась в мысли, что очнулась только от того, что кто-то тряс меня за плечо и звал по имени:

– Лей! Лей! Ты чего?

– А?

Я огляделась и поняла, что далеко отошла от стоянки каравана, а обеспокоенный Нарим смотрит на меня полными тревоги глазами.

– Я тебя звал, звал, а ты шел по полю, как будто меня не слышал.

– Извини, – окончательно вернувшись в действительность, пояснила, – я не слышал. Задумался…

– Понимаю… – ответил мальчик, отведя взгляд. – Караван вот-вот тронется в путь.

И мы побрели обратно, шагая ближе друг к другу. Почему-то хотелось ощущать рядом теплое плечо друга.

Глава 5

Последовавшие за этим происшествием дни оказались на удивление спокойными. Никто на нас не нападал, а встреченные люди излучали лишь интерес, подчас смешанный с опаской. Через четыре дня пути мы вошли в большой город, встретивший караван мощеными улочками и непривычным гомоном. Его двухэтажные каменные дома с многообразием цветов на небольших балкончиках меня весьма впечатлили, в нем было уютно, аккуратно и даже не грязно – горожане выносили нечистоты в специальные места. Но некоторые улицы были настолько тесными, что две соседки из домов напротив, ругаясь, умудрились вцепиться друг другу в волосы, стоя на своих балкончиках.

В городе мы задержались на три дня, так как наш покровитель решил приодеть Нарима, все-таки он будет учиться в заведении для дворян, а в том, что на нем надето сейчас, мальчик больше напоминал не слишком зажиточного горожанина. Я уже научилась обращать внимание на подобные нюансы и по тому, как выглядели местные, судила о них со знанием дела. А еще мне почему-то казалось, что Фахрим не задумывался о подобных вопросах до того, как Зарух довольно нелицеприятно выразился о внешнем виде Нарима, и решил исправиться, видимо, поняв, что выпадает из образа заботливого дядюшки.

Понятно, что закупиться в этом городе обойдется гораздо дешевле, чем в Марлеме, рядом с которым и стоит замок, в котором располагается ТУШка. Поэтому мы с профессором тоже воспользовались подвернувшимся случаем и отправились к портному и сапожнику, где решили обновить наши с Ромичем гардеробы согласно моде. Отец выделил достаточно денег на эти расходы, а я в который раз с теплом подумала о родителях: они всегда хотели, чтобы у их детей было все самое лучшее, и делали для этого все возможное.

Эх, как они там? Как там мои братики Мамук и Мират? Как же я по всем соскучилась!

От подобных мыслей меня отвлек ехидный голос Заруха, который отправился к портному вместе с нами:

– Чего ты так уставился на эти кружева? Может, еще платье себе закажешь?

Я только сейчас обратила внимание, что стою перед витриной с кружевом, но, вопреки ожиданиям вредного мальчишки, не повелась на провокацию:

– Не закажу, но добавить к выходной рубашке небольшую изюминку в виде кружевных манжет и воротничка, думаю, будет хорошей идеей.