Лейли и Меджнун
Шрифт:
Что роза расцвела, а соловей
Сидит, угрюмый, скучный, перед ней.
Все мудрецы признают безусловно.
Что благородства нет в игре любовной!"
И в подкрепленье этих горьких слов
Она пропела несколько стихов:
Ты совсем лишил меня рассудка, мной пренебрегаешь почему?
Каково душе моей безумной, ты не вопрошаешь - почему?
Если
Но наедине со мною тоже холоден бываешь - почему?
Если ты безжалостен, не зная, что со мною, - можно и простить.
Но ты знаешь все и не жалеешь, как тут разгадаешь - почему?
Говорят, поешь ты постоянно, розу вспоминая, соловей,
Но теперь ты видишь рядом розу и не замечаешь - почему?
Этот периликий равнодушен ныне к опозоренной Лейли.
Физули, скажи - то равнодушье, ты предполагаешь - почему?
Сказал Меджнун: "О идол периликий,
Не жги ты щепку с ревностью великой!
Один твой образ поднял столп огня,
С тобою слиться сил нет у меня.
И зеркало ланит - пусть в нем услада
Ко мне, молю я, приближать не надо.
В пылинке, у которой жизни нет,
От зеркала не вспыхнет яркий свет.
Когда еще не гаснул светоч ока,
От взоров убежала ты жестоко.
Теперь, когда я к слепоте привык,
Зачем стоит передо мной твой лик?
С тобой мы цепью связаны любовной,
Друзьями стали мы не суесловно.
Но я отныне внешним не влеком,
С томленьем этим больше не знаком.
Душа пленяется лицом любимой,
Но нет уже души, огнем палимой.
Меня душа покинула давно,
Другой души судьбою не дано ...
Теперь, Лейли, душой моей ты стала,
И кровью и огнем очей ты стала.
Ты ближе стала мне, чем был я сам.
Ты вся во мне. Кому тебя отдам?
Ты сущностью моею стала зримой.
Во мне есть место только для любимой.
Твой свет во мне горит святым огнем,
Вся жизнь моя отныне только в нем.
Я стал тобой, теперь мне это ясно,
Коль ты Лейли, то кто же я, несчастный?
И если я с тобой един вполне,
То истина повелевает мне
Считать, что я твоей души хранитель
И для тебя бессменная обитель . . .
Когда
Я малым был учеником времен,
Тебе во власть они меня вручили
И тем меня абджеду научили.
Но совершенным стал я с бегом лет,
А совершенным нужен ли абджед?
Когда обучен я любви начаткам,
Осталось повторять лишь по тетрадкам.
Своим позором я известен всем.
Тебе на этот путь вставать зачем?
Ты под фатою разума укройся,
Пусть я приму позор, ты - успокойся.
"Меджнун" - ведь стало именем моим.
Ведь я один на свете одержим.
А ты себя не подвергай нападкам
И не учись моим дурным повадкам.
Лишь я - Меджнун, любимая моя,
Меджнунства удостоен только я!
Себе желать моей судьбы - напрасно.
В Меджнуна превратиться ты не властна!
Когда тебе сжимает жалость грудь,
То избери себе смиренья путь.
Всегда ты укрывайся за фатою.
Всегда ты одевайся той фатою.
Не солнце ты, так не являйся всем,
Пусть лик твой для других пребудет нем.
Твои поступки, о кумир прекрасный,
Все обо мне свидетельствуют ясно.
Я на стезе любовной - тонкий прах,
Я славен чистотой во всех краях.
О, пожалей меня - прошу, недужный,
Уста клеветников питать не нужно.
Когда любовь в мою вселилась грудь,
Я потерял навеки чести путь.
Ты честь оберегай, о дорогая,
Всечасно разум свой оберегая".
И, указав Лейли благую цель,
Он произнес чудесную газель:
Если душа не стремится к слиянью,
образ единый ее утешает,
Ибо влюбленный любимую только
в сердце живущею воображает, -
Знайте: никто порицание злое
бросить любви настоящей не смеет.
Внешний же облик красы преходящей
правдолюбивых мужей не прельщает.
Тот, кто стремится в любви к совершенству,
видимой тот красоты не взыскует.
Несовершенным влюбленным ты будешь,
если лишь облик тебя восхищает.
Признак невежества - если влюбленный
внешней красе воздает поклоненье.
Бренному телу, что скоро погибнет, -
мудрый души своей цвет не вручает.
Если любимого в сердце мы держим,