Лейтенант империи. Часть вторая
Шрифт:
Вместе мы зашли в кафе неподалёку от пансиона, и я изложил своё предложение.
— Старый конь, борозды не испортит, — хмыкнул Серафим, когда официантка выставила тарелки и ушла.
— А новую вспашет? — едко усмехнулась Арина, — или будет спать, да жрать?
— Хохмишь, девчуля, — ухмылка у Серафима вышла кривая.
— Плевать, — Морозова откинула от себя вилку и, встав с дивана, посмотрела на меня: — я к тебе за помощью пришла, а ты…
— Сядь.
Голос Серафима был тихим, но от него исходила такая сила, что, даже
Арина упала обратно. Испуганный взгляд метнулся на меня, потом за наши спины, и она замерла куклой на витрине магазина. Только ресницы хлопали.
Я уже понял, что челночный дипломат из меня так себе. Хотел вмешаться, привести доводы, но Серафим рукой показал мне, чтобы я не лез, и заговорил сам. Видимо, он уже всё обдумал и для себя решил.
— Так получилось, Арина Глебовна, — начал он вежливо, но от его голоса хотелось закутаться в куртку. — Что наш интерес совпал. Мне нужно главенство в роду, а Вам его жизнь. Но у Вас нет ничего, кроме имени, титула и обязательств перед родом. У меня же есть статус боярина и верное казачье братство.
Арина мазнула по мне взглядом, и я развёл руками:
— Твою просьбу я могу выполнить только так.
В ответ она ничего не сказала. Даже лицо у неё осталось каменным. Она повернула голову к Серафиму. Пронзила его ледяным взглядом и в тон ему, словно стужа северного полюса ворвалась в зал кафешки, произнесла:
— Давай обсудим. Договор.
— Фамилия будет двойная, — проронил Серафим.
Рядом с ними я чувствовал себя пингвином на льдине, вокруг которого шныряют касатки. Захотелось скорее встать и уйти. У дверей кафетерия я остановился и вернулся. Взял со своей тарелки бутерброд, и вновь ретировался.
Меня даже не заметили.
— Два раза в неделю… — только и донеслось мне в спину, когда я выходил. Уж не знаю, о чём они там договаривались.
Мир аристократов и так последние годы смотрел на меня во все глаза. Но сегодня я узнал, что можно и так. Преданность роду для аристо выше личных амбиций и желаний. Даже выше симпатий.
Психи… Хотя, я их понимаю, сам такой.
Я откусил от бутерброда и посмотрел на небо. Чугунные тучи надвигались на солнце и скрадывали его свет. Скоро на улице станет серо, а потом наступит вечер.
Студёный ветер подхватил с земли горсть снега и бросил мне за шиворот. Я поёжился и поднял воротник куртки повыше. Втянул голову в плечи.
Обжигающий холод напомнил о парочке, оставшейся в кафе. Мысли тут же метнулись к дому. Лире с Варей и горячему почти ужину.
Как же я, нет, не устал, а задолбался. И почему всё это на меня валится? Почему все пытаются втянуть меня в решение своих проблем?
Ответ не упал с неба. Только ветер повторил попытку снежного броска.
Я смахнул с головы снег и заспешил в пансион. Скоро наступит завтра. Будет море подлости и крови. Надо отдохнуть и подготовиться. Провести время с близкими.
Глава 25
—
Дочка увлечённо сопела и смотрела детские сны в кроватке. Кроватка стояла в кабинете Меньшова. Я сам её только что тут поставил.
Любимая разогнулась и, бросив цепкий взгляд по сторонам, вышла в приёмную. Меньшов от её вида слегка дёрнул плечами. Недовольство на его лице исчезло и он, как только дверь за Лирой закрылась, прошептал:
— Пусть не переживает, — он поправил на стуле сумку с подгузниками и детской смесью. Рассмотрел яблочное пюре в баночке и вздохнул, — всё будет хорошо, Кристина поможет, если что.
— Ну, мы поехали, — также тихо сказал я и махнул ему рукой.
— Да-да, давайте, — махнул он в ответ, и на цыпочках пошёл к своему креслу.
— Маленький ребёнок меняет людей, — сказал я Иллирике в приёмной, когда она взяла меня под руку, и мы пошли по коридорам штаба. — Валентин Севович сам на себя не похож.
— Пока ещё похож, — буркнула любимая и сильнее прижала мой локоть, — он точно всё запомнил?
— Да, не переживай, — я провёл рукой по её ладошке, — если что, Кристина Воисветовна ему поможет.
— Это та, что в приёмной? У неё есть дети?
— Вроде нет, но… она же женщина, — протянул я, ощущая, как нежные пальчики на моём предплечье превращаются в стальные зажимы. — А у вас это, эм, на уровне инстинктов. Разве нет?
— Угу.
— Вы, главное, не беспокойтесь, — словно мантру, бормотал Ерастов, глядя на Лиру. — Всё продумано и схвачено. До малейшей детали.
Любимая молчала и смотрела в окно на стелившийся под нами пейзаж. Автограв иногда дёргало, он маневрировал, но это никак не отражалось на лице Лиры. Она, как поджала губки в самом начале, так и застыла восковой фигурой.
— Ваша охрана увеличена, — вновь повторял дядя Саша, кроме нас и Малышева ещё и отряд секунд-майора Сугробова, а батальон морпехов…
— Дядь Саш, — прервал я его, — кто-нибудь из них в доспехах?
— Только Сугробов и его люди, — покачал головой Ерастов, — остальные пойдут с вами на аукцион. Но вооружение тяжёлое.
— А ему можно доверять? — меня ответ удовлетворил, но вот пчёлы, стали, кажется, жужжать чуть сильнее.
— Петруха нормальный парень, — кивнул дядя Саша, — я его лет тридцать знаю.
Ерастов сказал и нахмурился. До него, кажется, дошло, что личное знакомство уже давно не показатель надёжности.
— Да, ну, не, — повертел он головой, — если всех подозревать постоянно, то с ума можно сойти. Нас же проверяли.
— Новое лицо, — пожал я плечами, — перестраховываюсь.
— Мы рядом будем, — нахмурился дядя Саша, и тут же слегка улыбнулся, — тебе отец написал? Они всей семьёй приедут на свадьбу.
— Свадьбу? — удивился я. — Быстро ты с Кристиной Воисветовной сошёлся.