Лезвие сна

де Линт Чарльз

— Но...

— Подожди минуту, я тебе докажу.

Иззи оставила рукопись рядом с пивной банкой и прошла в свою комнату. В ее рюкзаке осталось несколько набросков к этой картине. Вернувшись к Кэти, она показала ей рисунки.

— Похож на твоего Пэддиджека? — спросила она. Кэти широко раскрыла глаза от удивления и медленно кивнула:

— Невероятно! А как ты его назвала?

— Я не давала ему имени. Я еще не придумала названий ни к одной из трех картин.

— Как раз его я и видела. То есть я хочу сказать, что он был таким же странным и похожим на куст, в смешной одежде

и очень худой. И в его лице не было ничего человеческого.

— Понимаю. Я специально так сделала. Не хотела изображать обычного человека, иначе ничего бы не узнала.

Кэти отложила рисунки:

— Ты до сих пор считаешь, что вызвала Джона при помощи своей картины?

— А что мне остается думать? Он вошел в мою жизнь как раз после окончания работы над его портретом.

— Да, но он такой...

— Настоящий? — Кэти кивнула.

— И Пэддиджек такой же.

— Это непостижимо.

— Но это так. Я его нарисовала. Я вообразила его в своих мыслях, и теперь он существует. Так же как и... — Иззи подняла глаза, и в них мелькнула боль. — Так же как и Джон.

— Ты не можешь знать наверняка.

— Всё произошло так же, как тогда, — сказала Иззи. — Я закончила портрет, и Джон встретил меня на ступенях библиотеки. Он выглядел точно как на портрете, вплоть до серьги в ухе. Я прекрасно помню, как увидела его осенью неподалеку от студии Рашкина и одолжила десять долларов на покупку куртки, поскольку он был одет в джинсы и футболку, а на улице было холодно. Но Джон тогда сказал, что ему всё равно. Может быть, у них не такие ощущения, как у нас.

— Мне приходилось видеть парней, разгуливающих в футболках до середины зимы.

Иззи молча окинула ее взглядом.

— Ну хорошо, — поправилась Кэти. — Может, и не до середины зимы. Но некоторые из них тоже утверждали, что не испытывают холода.

— У него нет прошлого.

— Только потому, что ты об этом ничего не знаешь. Пару недель назад после того, как ты пыталась отдать ему картину, ты сказала, что, вероятно, он ничего не говорит о себе, чтобы казаться таинственным.

— Никто его не знает.

— Да его знают почти все наши друзья.

— Только потому, что я их познакомила с Джоном. Я даже не знаю, где он живет.

— Ты же сама говорила, что у своей тетки.

— Ну да, у той, которая не доверяет белым девушкам, поэтому я там ни разу не была. Я не знаю его адреса, даже номера телефона. И никак не могу с ним связаться. Он всегда приходит сам, и только тогда, когда у меня есть немного свободного времени. Как он может об этом знать?

— Иззи, ты что, хочешь сказать, что Джон выпадает из жизни всякий раз, когда ты слишком занята? Да я сама случайно встречала его десятки раз.

Иззи со вздохом вытянулась на постели, откинувшись на спину. Чтобы посмотреть на Кэти, она повернула голову и прижалась щекой к одеялу.

— Я и сама не знаю, что хочу сказать, — произнесла она. — Я не верила, что Пэддиджек появится в нашем мире, но он здесь. Раз я смогла его вызвать и он стал настоящим, значит, то же самое произошло и с Джоном.

— Еще существует вероятность совпадения.

— Я знаю, —

печально произнесла Иззи.

— Ты должна с ним поговорить.

— Я пыталась. Но Джон ловко переводит разговор на другую тему, когда не хочет отвечать на мои вопросы.

Кэти задумчиво оперлась подбородком о колено:

— Даже если ты действительно вызвала его появление... Что тебя смущает?

— Это как-то неправильно, — пожала плечами Иззи.

— Да ну! С чего ты это взяла?

— Сама подумай. Как бы ты себя чувствовала, если бы парень из придуманной истории появился в твоей жизни?

— Я бы осторожнее выбирала персонажей.

— Кэти, я говорю серьезно. Как ты не можешь представить последствия таких отношений? Получается так, что я прихожусь Джону чуть ли не матерью.

— Извини. Я никак не могу привыкнуть к этой мысли. Вполне понимаю, как странно ты себя чувствуешь, вызывая к жизни людей при помощи картин. Но попробуй хоть минуту не думать о Джоне. Ты прикоснулась к настоящему волшебству. Ты получила доказательства, что наш мир, к которому мы так привыкли, не единственный. Это должно вызвать в твоей душе трепетный восторг. Даже у меня по спине бегают мурашки при одной мысли о такой возможности.

— Но у тебя нет Джона и связанных с ним проблем.

— Это верно. Может, нарисуешь кого-нибудь для меня?

— Ты мне не слишком помогла, — сказала Иззи, поднимаясь с постели.

— Извини.

— Я пыталась быть серьезной.

— Я это знаю. Поговори с ним, таbelle Иззи. Тебе не остается ничего другого.

V

На следующий вечер Иззи отправилась в Сады Силена, представлявшие собой часть парка Фитцгенри, посвященную поэту Джошуа Стэнхолду. Пятна света от длинной цепочки фонарей лишь немного оживляли по-зимнему тихий парк. Единственным звуком, нарушавшим эту тишину, был шорох ее шагов. Падавший днем снег прекратился, тучи расступились, и на небе показались яркие звезды. Иззи рукой смахнула снег с кованой железной скамьи, пониже натянула куртку, чтобы не замерзнуть, и села напротив высокой бронзовой статуи Стэнхолда. Она ждала Джона.

Иззи долго выбирала место для этой встречи. Ей хотелось уединиться в таком месте, где можно побеседовать, не опасаясь постороннего вмешательства, но в то же время чувствовать какую-то поддержку, поскольку иначе она не смогла бы собраться с силами и выдержать предстоящий разговор. Сады Силена устраивали ее во всех отношениях.

Первым сборником стихов, который прочитала Иззи, приехав в Ньюфорд, был «Камень Силена», написанный Стэнхолдом. Она приобрела эту книгу по совету Кэти еще в самом начале учебы в университете и с тех пор постоянно покупала сборники полюбившегося поэта. Образы сатиров и фавнов, так часто встречающиеся в его стихах, были близки склонной к мистицизму девушке, которой она была до приезда в город. И совсем не потому, что напоминали о детстве на ферме, просто поэзия Стэнхолда подтверждала то, что она сама чувствовала во время долгих прогулок по лесу: чаща населена духами, которые разговаривают с ней, но их язык не доступен ее пониманию.