Лезвие власти

Гальперин Андрей Борисович

— Куда пойдем? – Мерриз в недоумении оглядел отвесные скалы вокруг.

— Как куда? Туда... — Аттон указал рукой на восток, и поднял дорожный мешок.

— А... Там ведь... Дракон... — Мерриз с сомнением посмотрел на Аттона.

— А что дракон? — Аттон усмехнулся. — Не бойся, монах... Драконы людей не едят. Мы для них, что-то вроде колючей гусеницы — горькие на вкус и отвратительные на вид... Это только в сказках драконы питаются исключительно принцессами и рыцарями... — Он закинул мешок за спину и начал спускаться вниз. Мерриз, с опаской глядя на чудовище, последовал за ним. Обойдя дракона справа, Аттон остановился,

и, скинув мешок на землю, вы­тащил из-за голенища нож. Мерриз смотрел на него с удивлением.

— Ты собрался напасть на дракона?

— Нет. Я отрежу немного мяса от его трофея.

— Мне казалось, что это меня ударили мечом по голове, а не тебя, Птица-Лезвие... Ты хочешь пойти к дракону?

Аттон пожал плечами.

— Этого быка ему вполне хватит чтобы насытиться. Я думаю, что он не станет возра­жать, если я отрежу небольшой кусок. Нам нужно хорошо поесть, чтобы идти вперед. Спой песенку…

— Что? — Мерриз оторопел.

— Спой песню, какую-нибудь, или расскажи притчу... Ты ведь мастер на такие дела... А они это любят...

— Кто любит?

— Кто... Драконы, конечно же...

Аттон неспешно пошел, обходя длинный полосатый хвост. Дракон перестал есть и посмотрел на него, пригнув огромную голову. В узких желтых глазах не было ничего животного, и Мерризу показалось, что дракон больше удивлен и заинтересован происходящим. Монах, глядя, как Ат­тон обходит могучие кривые лапы, набрал в грудь побольше воздуха, и не обращая на дикую бо­ль в голове, заговорил:

— Отведу от вас мир животный, тварей всяческих, драконов и мантикор злобных... И войдете вы в леса чистые, добрые и поймете, велика сила моя... Весь мир даю вам, для жизни и счастия, верой преисполненные, идите по миру, вершите дела добрые и славные, во имя Иллара... А когда, в конце пути, вы подойдете к ногам моим, дам вам силу духов, и в мире моем обретете вы благость вечную, за дела ваши благородные...

Аттон встал перед чудовищем и аккуратно вырезал кусок мяса, из той части туши, что еще не была тронута. Дракон опустил голову вплотную, глядя на действия чело­века умными желтыми глазами. Аттон, чувствуя, как горячее дыхание обжигает затылок, выда­вил немного крови из отрезанного куска на плоский камень, и повернувшись, слегка поклонился чудовищу. Дракон открыл пасть, и Аттон на мгновенье замер, увидев, как возносятся над головой белые сабли клыков, каждый с его руку длинной. Из пылающей жаром глотки, показался узкий, длинный язык. Дракон слизнул кровь, и подхватив остатки туши, с шумом расправил огромные крылья и оттолкнувшись лапами так, что вздрогнула земля под ногами, взлетел, и через мгновенье скрылся в облаках. Аттон подошел к Мерризу и кинул кусок мяса на камень.

— Ему не понравилась твоя проповедь... Ты цитировал Четвертую Книгу Возвышения, не так ли?

— Драконы понимают что-то в древней литературе?

— Не знаю... Приляг, пока… Что-то ты плохо выглядишь…— Аттон принялся собирать хворост для костра. — Я видел нескольких драконов... Эти существа огромны и загадочны, так и хочется сложить о них пару легенд... На самом деле они безобидны... Они нападают на стада, но редко, и берут не много, и не режут, как гурпаны или мантикоры, направо и налево... И, конечно же, у них нет никаких сокровищ... Зачем живот­ному золото? Главное их сокровище — это яйцо, которое дракониха откладывает раз в восемьдесят лет. Вот тут и случаются охотники за сокровищами.

На ярмарке в Маэнне за яйцо дракона давали пятьсот золотых. Но, насколько мне известно, еще никому не удавалось похитить у дра­кона его сокровище...

— Но ведь драконов убивали.... Есть исто­рия о некоем рыцаре, убившем больше десятка...

— История о рыцаре Гумбольдте? Сказка... У дракона нет уязвимых мест. Лет двести назад, дружинники барона Тогха, убили спящего дракона, проткнув ему прозрачное веко колом, отра­вленным ядом голубой каракатицы... Впрочем, дракон умирал долго и перед смертью успел по­решить всех, в том числе и самого барона... И это был очень молодой дракон. А рыцарь Гумбо­льдт бился со своей старой уродливой женой и застарелым геморроем… Но исправно платил уличным поэтам…

85.

— Почему Вы считаете, что я соглашусь на ваше предложение, барон? — Манфред сидел в глу­боком кресле и смотрел на молодого человека в дорогом камзоле, цвета взбитых сливок.

— Мы спасли вас, Ваше Высочество... Многим, очень многим, при этом рискуя... К величай­шему нашему сожалению, мы не смогли спасти вашего брата Виго… — Молодой человек говорил кра­сивым, хорошо поставленным голосом, непринужденно, при этом, поигрывая черной тростью, с навершием в виде драконьей головы. Весь его вид, от тщательно начищенных сапог из басно­словно дорогой кожи ледяного исчадия, до напомаженных волос, словно напоминал Манфреду, что в мире еще остались уголки, где проводятся балы и светские рауты, где подают данлонские ви­на и проводят время с прекрасными женщинами.

— Вы не похожи на моего спасителя, барон... Судя по вашему внешнему виду, вам более под­ходит роль мажордома, при каком-нибудь ландграфе.

— Мелко, мелко Ваше Высочество… Хотя, когда вы станете королем, то я сочту за честь служить вам, хотя бы и мажордомом...

— Вам не занимать наглости, молодой человек... — Манфред с тоской посмотрел в узкое окно, на расстилающийся до горизонта, мрачный лес. — Быть может, вы скажете мне, где я нахожусь?

— В моем замке Каппри, Ваше Высочество.

— Никогда не слышал о таком…

— Мало кто слышал… Видите ли, местоположение этого замка давно стерлось из памя­ти большинства людей... И мы стараемся хранить эту тайну.

— Значит я ваш пленник?

Молодой человек звонко рассмеялся. В комнату бесшумно вошла невысокая девушка в темном облегающем верховом костюме и вопросительно посмотрела на них. У неё было странное, но тем не менее, необычайно красивое лицо. Длинные волосы, стянутые сзади в хвост, казались то иссиня—черными, то отливали всеми цвета­ми радуги.

— Послушай, милая Таэль... Наш добрый принц полагает, что мы будем удерживать его си­лой!

Девушка пожала плечами, присела в свободное кресло и уставилась на Манфреда огромными чер­ными глазами.

— Позволю себе разубедить вас, Ваше Высочество... — Молодой человек положил трость на сгиб руки. — Вы свободны... Можете уйти прямо сейчас. Вас никто не держит. Вам укажут дорогу и снабдят всем необходимым. Но ведь вы сразу же броситесь в Баргу, или в Тарр, искать справедливости... Так вот... Боюсь вас разочаровать, Ва­ше Высочество, но справедливости в этом мире не существует. Уже добрых две тысячи лет... Все, чего вы добьетесь — это бесславная гибель, где-нибудь в канаве, с арбалетным болтом в затылке.