Лезвие. Книга 2. И прольется кровь
Шрифт:
— Джордж, я вовсе не лучше, чем ты думал. Я хуже, гораздо хуже. Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти, и сколько я всего наделала, — не сдержалась она. — Когда ты все узнаешь и поймешь, то никогда не сможешь воспринимать меня так, как сейчас, и тем более как раньше. Так что, пожалуйста, не надо…
— Ты ошибаешься, — возразил он и подмигнул - совсем как тогда, до злополучного рейда в Министерство. — Ничто и никогда не изменит моего мнения о тебе. На войне мы все и герои, и негодяи, всех нас она искорежила и изменила. Я тоже через многое прошел. Я сражался и убивал.
Гермиона глубоко вздохнула и вновь провела рукой по лбу юноши. Все-таки, придется открыть ему правду. Пожалуй, лучше даже прямо сейчас. Рано или поздно он все равно узнает - так есть ли смысл тянуть. Ведь неизвестно, сколько им вообще осталось жить.
— Джордж, — начала она, — послушай меня. Я действительно ухаживала за тобой, была рядом и всячески старалась улучшить твое самочувствие. Но не моя заслуга в том, что ты вновь жив и разговариваешь сейчас. Тебя вернул к жизни кто-то другой. Возможно, сам лорд Волдеморт.
Лицо Джорджа перекосилось ненавистью, а руки сжались в кулаки. Гермиона отшатнулась. Все-таки между ней и Джорджем лежала пропасть. Он был по ту, правильную сторону баррикад, а она проделала огромный путь вперед. Сможет ли он когда-нибудь взглянуть на все иначе? Наверно, нет. Конечно, нет - особенно когда узнает о гибели родителей и братьев. Не стоит даже надеяться, что он когда-нибудь поймет поступки Гермионы и простит ее за содеянное.
— Значит, безносый ублюдок теперь еще и вершитель судеб, — сплюнул Джордж. — Решает, кому жить, кому умереть. Зачем?! Зачем я ему понадобился?! И, что еще интереснее - ты-то ему зачем?! Он ведь таких, как ты, вообще за людей не держит! Вы же для него мусор, грязнокровки!
Сказал - и тут же осекся, но было уже поздно. Гермиона прямо-таки ощущала, как все ее сознание - и тело - наполняется обидой.
— Спасибо, что напомнил, — холодно произнесла она. — Да, в сухом остатке ты абсолютно прав. Я грязнокровный мусор, а он вершитель судеб. Я - как и ты - жива лишь по его воле и продолжаю жить по ней же. Хочется верить, что так и будет. Прав тот, кто жив. Надеюсь, ты это когда-нибудь поймешь, потому что мертвые уже ничего не могут сделать, ни за кого не могут отомстить, никаким шансом не могут воспользоваться. А мы живы. И тебе сейчас нужно отдыхать. Твой путь обратно в мир живых был долгим и непростым.
Гермиона поднялась с его кровати и направилась к выходу, стараясь не расплакаться. На этот раз это были бы слезы ярости, но все же.
— Гермиона! — Джорджу пришлось приложить усилия, чтобы ее окликнуть. — Пожалуйста, прости меня! Я не хотел тебя обидеть. У меня просто в голове это все не укладывается…
— Неудивительно, — сказал Волдеморт, входящий в комнату.
– В вашем семействе никто не отличался умом и сообразительностью. Во всяком случае, насколько мне известно.
Глава 14. Превращение
I watched a change in you
It's like you never had wings
Now you feel so alive
I've watched you change
Я
Прежде не было крыльев -
Теперь ты переродилась,
И бабочкой бьешься бессильно,
Желая понять, что случилось.
Deftones “Change”. Вольный стихотворный перевод К.Буяновой
Он прошел мимо застывшей от неожиданности Гермионы к кровати Джорджа, оглядел юношу и довольно улыбнулся.
— Да-да, ваша семья, несмотря на чистоту крови, никогда не отличалась широтой кругозора, — улыбнулся он. — Но это мелочи жизни. Вижу, ты вполне приемлемо себя чувствуешь. У тебя много вопросов, и на некоторые из них я впоследствии дам ответы.
— Мне не нужны твои ответы, урод! — Джордж приподнялся на локтях и попытался крикнуть, но получилось что-то вроде писка, сдавленного и жалкого. Он шумно выдохнул и рухнул на подушку.
— Не стоит тратить силы, молодой человек, — заметил Волдеморт. — Я не собираюсь ни вербовать тебя в свои ряды, ни убивать — может быть, это послужит тебе некоторым успокоением. Идем, Гермиона. У нас мало времени. Пора.
Дважды он повторять не собирался. Гермиона виновато посмотрела на Джорджа и, ссутулившись, пошла за Темным Лордом. Кажется, Джордж в конечном итоге все-таки заметил ее клеймо. Одному Мерлину теперь известно, что он будет думать… Бедный парень. Вернулся с того света, но куда! В мир врагов, где единственная знакомая душа завербована этими самыми врагами — по крайней мере, так для него выглядит со стороны…
Они шли по коридорам молча, Волдеморт впереди, Гермиона следом. Он двигался быстро, можно сказать, скользил, как бесплотная тень, едва касаясь пола, поэтому ей приходилось почти бежать, дабы не отстать. В это крыло резиденции ее еще не приводили, и Гермиона пыталась запомнить дорогу, чтобы выбраться обратно. Если, конечно, это ей вообще понадобится, в чем она сильно сомневалась. Вопросы задать тоже не решалась. Если чутье не изменяло ей, Темный Лорд сам расскажет то, что сочтет нужным.
Наконец, после цепи странных переходов, потайных дверей и фальшивых лестниц они оказались на месте. Волдеморт открыл дверь в небольшое помещение с низкими сводами, сплошь заставленное какими-то зельями и книгами и жестом приказал Гермионе следовать за ним внутрь. Почему-то эта комнатушка чем-то напомнила Гермионе кабинет зельеварения Снейпа, и от этого сердце болезненно сжалось. Она тряхнула головой, пытаясь отогнать назойливую эмоцию.
— Люмос! — раздался голос Волдеморта, и в комнате тут же стало светло.
Он вышел в центр помещения и так же жестом приказал Гермионе подойти к нему. Она огляделась по сторонам. Ни дать ни взять подпольная коморка средневекового алхимика. Чего здесь только не было, начиная от лягушачьих лапок и заканчивая человеческими черепами. Оставалось только предполагать, при каких обстоятельствах они попали к Волдеморту. Явно не из анатомического театра.
— Смотри, Гермиона, — сказал он, — это моя лаборатория. Здесь я работал много лет подряд, именно здесь произошло самое важное мое открытие, ради чего мы и пришли. Здесь все и состоится. Сегодня. Сейчас.