Лгунья-колдунья

Ольховская Анна Николаевна

Через десять минут после прибытия кавалерии врач «Скорой» уже осматривал Кирилла, Сергей, завернувшись в серое одеяло, пил горячий чай из термоса, один из спасателей возился с полузахлебнувшимся псом, а Кравцов удерживал совершенно обезумевшую Лану. Глядя остановившимся взглядом на не подающего признаки жизни мужчину, она молча вырывалась из рук Матвея. Докричаться до разума девушки не удавалось, попытка влить ей в рот коньяку из плоской фляжки закончилась образованием маленькой лужицы на земле.

Мир

перестал существовать, сконцентрировавшись вокруг врача и санитара, пытавшихся запустить сердце Кирилла. Остановившееся сердце.

Рваная рана на его голове практически не кровоточила, лицо страшно заострилось, став восковым, тело казалось резиновым, неживым.

Да оно, по сути, таким и было.

Врач поднялся с коленей и, стараясь не смотреть в сторону Ланы, отрицательно покачал головой.

— Почему он встал? — прошептала девушка, с недоумением подняв глаза на Матвея. — Почему не помогает Кириллу?

— Лана, — лицо Кравцова страдальчески сморщилось, — Кириллу уже не помочь. Он умер.

— Что?! Нет! — Она вдруг начала сползать на землю, зажав уши руками и повторяя: — Нет! Нет! Нет!

— Доктор, сюда, скорее! — повернулся к врачу Матвей.

И в этот момент Лана с неожиданной силой оттолкнула мужчину и бросилась к телу Кирилла:

— Не смей! — Она с размаху ударила своего мужчину по груди сжатыми кулаками. И еще раз, и еще, изо всех сил. Сил любви, сил веры, сил надежды. — Не смей! Не пущу! Слышишь!

Врач переглянулся с фельдшером, потом — с замершими спасателями, тяжело вздохнул и наклонился к девушке, собираясь оттащить ее от мертвого тела. Которое вдруг дернулось и судорожно закашлялось, выплескивая воду из легких.

— Охренеть! — выразил общую мысль Сергей, пока бригада «Скорой» спешно подсоединяла к Кириллу все, что имелось в реанимобиле.

А Лана, уткнувшись в мокрую шерсть Тимки, выплакивала пережитый ужас, содрогаясь от рыданий. Обессилевший пес, поскуливая, вылизывал руки хозяйки.

Потом на плечи девушки легли теплые руки, и родной голос отца тихо произнес:

— Пойдем, доча, домой.

Глава 31

Но идти Лана не могла, она даже встать сама не могла, отдав все силы Кириллу. И отец, как когда‑то в детстве, когда относил заснувшую у телевизора дочурку в постель, наклонился и осторожно поднял девушку на руки, мимолетно удивившись хрупкости и невесомости ноши.

— А что делать с псом? — вполголоса спросил Матвей.

— Давайте я помогу вам его тащить, — поднялся Сергей. — Я уже почти согрелся.

— Какое там согрелся! — проворчал один из спасателей. — Чаем разве согреешься! Тебе бы водочки сейчас стакан засадить, да растереться

ею же, да в баньке попариться, тогда, может, и обойдется без воспаления легких.

Мирослав, кусая губы, почти бегом понес дочь в машину, предоставив Кравцову разбираться с псом и охранником. Это вовсе не означало, что Красичу была безразлична их судьба, просто сейчас, в данную минуту, он видел только осунувшееся лицо своей девочки и невыразимую боль в заплаканных глазах.

— Ну что же, — Матвей подошел к охраннику и протянул руку, — давай знакомиться. Меня зовут Матвей Владимирович Кравцов, я начальник службы безопасности строительного холдинга Красичей.

— С‑с‑сергей, — снова заклацал зубами парень, чай действительно помог мало. — Петрушин. Д‑д‑дом, где живет Милана Мирославовна, охраняю. Я с‑с‑сегодня на шлагбауме дежурил, а потом…

— А потом расскажешь у меня в машине, вон, черный джип «БМВ» видишь?

— Д‑д‑да.

— Дуй туда, и в темпе, а я пока Тимкой займусь.

— Н‑н‑но…

— Никаких «но», марш в машину!

Парень направился к джипу, периодически оглядываясь, а Матвей наклонился к дрожавшему от холода алабаю, намереваясь поднять его. Но Тимка ехать на ручках не собирался, он ведь взрослый пес, а не какой‑то глупый щен!

Сначала надо поднять тяжеленную голову, та‑а‑ак, теперь упереться передними лапами в землю… Фу‑ты, блоха с задницы, как лапы‑то дрожат! Ничего, встанем, сейчас только отдышусь немного, силенок наскребу.

Последний, судорожный какой‑то рывок, и вот шатающийся от слабости гигант уже стоит на всех четырех лапах. Шаг, другой, третий…

— Молодец, парень, — уважительно покачал головой спасатель, забирая промокшее одеяло, в которое кутался Сергей. — Классный пес.

— Главное, чтобы выжил его хозяин, — Кравцов медленно шел рядом с ковыляющим псом, готовый в любую минуту поддержать его. — Иначе Тимыч умрет от тоски. А его хозяйка… — Он махнул рукой.

— Это да, — покрутил головой спасатель. — Я такое раньше только в кино видел! Думал, выдумки это все, так не бывает.

— Бывает, как видишь.

Сергей приплясывал возле джипа, хлопая себя руками по бокам. Его можно было бы сравнить сейчас с пингвином, но где вы видели пингвинов под два метра ростом?

— А ты чего тут? — удивился Матвей. — Решил все же воспаление легких получить? А ну, марш в салон! Я думал, он уже печку давно включил, прогрел нутро, а он скачет!

— Да неловко как‑то, я весь мокрый, а у вас вон, обивка какая светлая! Да и заперта ведь машина, разве нет?

— Разве нет, — проворчал Кравцов, распахивая заднюю дверцу. — Давай, Тимыч, запрыгивай, сможешь?