Лгунья
Шрифт:
Проснулась она уже ближе к вечеру. За окном темнело, в коридоре гулко шелестел шёпот домоправителя.
— Она тут такую истерику закатила, — рассказывал он кому-то. — Господин её под твоим заклятием передержал, и она взвинченная донельзя проснулась. Успокоилась, только когда тебя увидала. Судя по глазищам, перепугалась. И внучка ты моего так напугал, что он всё утро проплакал. Насилу успокоил. Будешь должен ему теперь.
— Ну прости, — виновато протянул Шидай. — Я как узнал, что Ранхаш свалил без меня, жутко перепугался.
— Да как не понять, — с сочувствием прогудел Давий. —
— Внуку передай, что я должник перед ним. Пойду проведаю девочку.
Майяри тут же вскочила и поспешила оправить платье, в котором и спала. Когда дверь распахнулась, она встретила лекаря угрюмым взглядом.
— Добрый вечер, моя радость, — ехидно пропел Шидай, заходя внутрь. — Набегалась? Просвежилась? Размялась?
Взгляд девушки потяжелел ещё больше.
— Ой, Майяри, ты сейчас похожа на девочку, у которой отобрали игрушки и посадили под домашний арест, — продолжал посмеиваться оборотень. — А сейчас ещё заставят пить горькое лекарство, — и продемонстрировал стакан с зеленоватой жидкостью.
— Идите лечите господина Ранхаша, — пробурчала девушка. — Я себя хорошо чувствую.
— Ты-то? Думаешь, мне не успели нажаловаться? Обожжённые руки, не заживший до конца бок, недавно перенесённая болезнь лёгких… Давий сказал, что лицо у тебя ночью было горячее. Наверняка ещё и простуду подхватила. А Ранхаша лечить не нужно, — Шидай подошёл к девушке, взял её за руку и впихнул в ладонь стакан. — Он заслужил. Пусть так теперь ходит.
Майяри с сомнением посмотрела на лекарство.
— Чего смотришь? Пей, — поторопил лекарь, и девушка нерешительно пригубила варево. И тут же скривилась.
Оно оказалось невероятно горьким. Настолько горьким, что свело зубы и скрутило желудок. По лицу господина Шидая растеклась пакостная улыбка.
— Вот оцени. Вроде и месть, но сколько от неё пользы, — пропел оборотень. — Ты пей, пей. Я специально по усиленному рецепту готовил, чтобы наверняка всё успевшие подселиться болезни вывести.
Капризничать Майяри не стала. Просто выпила лекарство на одном духу и на мгновение забыла как дышать. Ядрёная горечь аж слезу вышибла. Девушка шмыгнула носом и жадно вдохнула воздух, чувствуя, как выпитое просится наружу.
— Вот теперь можно и поесть, — лекарь с удовольствием наблюдал, как кривится девчонка от упоминания о еде. — Вставай давай. Давий тебя с обеда ждёт. Боится, что ты от голода помрёшь.
Майяри послушно встала и только потом подумала, а чего это она такая послушная? Её заперли в этом доме и отобрали амулеты, хотя она теперь вроде бы сотрудничает с сыскарями. Возмущение вскинуло голову, но девушка быстро задавила его. Не время для обид, она уже вчера закатила истерику, от воспоминаний о которой сводило зубы. Да она сама бы не стала серьёзно говорить с собой в тот момент. Для предъявления претензий харену нужно собраться, чтобы повести разговор в холодной и сдержанной манере. У него не должно быть возможности просто отмахнуться от неё.
— А ты почему не переоделась? — Шидай отвлёк Майяри от внутренней беседы с самой собой. — У тебя там, — он кивнул в сторону гардеробной, — теперь
— Я хочу ходить в этом, — девушка невольно вцепилась пальцами в подол. — Мне нравится это платье.
— Но оно грязное, — заметил очевидное Шидай.
— Я хочу ходить в нём, — упёрлась Майяри и направилась прочь из комнаты. С господина лекаря станется вытряхнуть её из одежды.
Но едва выйдя в коридор, девушка сразу же остановилась и напряжённо уставилась на поднимающегося по лестнице харена. От мужчины ощутимо веяло морозной свежестью, в волосах поблёскивал растаявший снег, а сапоги оставляли на ступенях мокрые следы. Майяри предположила, что он только что вернулся, и даже слегка позавидовала его энергичности. Несколько дней выслеживал её, потом больше суток на себе тащил, и у него ещё остались силы! Зато были заметны последствия воспитательных действий господина Шидая. Видимо, куснул он харена за правую ягодицу, так как теперь тот хромал на обе ноги.
— Госпожа Майяри? — в холодном взгляде мелькнуло и исчезло лёгкое удивление. — Хорошо спали?
— Да, — коротко и сухо ответила девушка. — Раз вы здесь, мне хотелось бы серьёзно с вами поговорить. Ночью я была не в состоянии донести до вас причины своего недовольства.
— Донесёте их до меня в другой раз.
Харен тряхнул головой, сбрасывая остатки снега, и хотел пройти мимо Майяри, но она неожиданно схватила его за руку и придержала. Её пальцы крепко сжались чуть выше его локтя, и девушка пронзительно посмотрела на оборотня.
— Сейчас, — упрямо заявила она.
В груди зародилось лёгкое удивление, и Ранхаш взглянул на девушку внимательнее. На её лице не было ни капли раздражения, но смотрела она тяжело, с недовольством. Тёмный взгляд казался ещё глубже из-за залегающих под глазами теней. Мужчина отметил, что девушка в который раз выглядит нездоровой. Цвет лица опять испортился, едва налившиеся блеском волосы потускнели, а ногти обломались.
— Вам нужно относиться к себе бережнее, — неожиданно даже для самого себя заявил Ранхаш. — Вы женщина и даже не оборотень. Вас может убить даже простуда. Шидай вас уже осмотрел?
Майяри готовилась произнести длинную обличительную речь. Она хотела заставить этого оборотня услышать её. Но странное проявление то ли заботы, то ли вежливого внимания заставило её растеряться. Она вдруг почувствовала, что сжимает не просто руку. Под пальцами упруго пружинились мышцы, а через одежду ощущалось тепло. Остро захотелось отдёрнуть ладонь, но она медленно разжала пальцы и с достоинством отстранилась, стараясь не показывать свою нервозность. Появилось ощущение, что она прикоснулась к тому, что нельзя было трогать просто так.
— Он дал мне лекарство, и я себя прекрасно чувствую. Но речь сейчас не об этом.
— Почему вы не переоделись? — Ранхаш словно бы её не слышал, продолжая осматривать. — Вам не понравилась одежда? Если это так, то мы можем чуть позже подобрать что-то другое. Но пока вам нужно надеть то, что есть. Это платье уже истрепалось. Воротник почти оторвался, — он протянул руку, ухватился за край отпоротого на одну треть воротника и слегка дёрнул. Даже этого хватило, чтобы полностью оторвать его. — Видите?