Ли Савино & Стасья Блэк
Шрифт:
Хотя еще ничего не происходило, Кора казалась загипнотизированной, глядя в крошечный бинокль на всех прибывающих людей.
– Все выглядят таким шикарным, - прошептала она, задыхаясь.
Маркус улыбнулся ей. Ее шея была длинной и элегантной, с такой уложенной прической. Он проследил за линиями ее кремовой груди и самым маленьким взглядом на декольте, который дает элегантное платье. Он едва мог дождаться вечера. Он мог представить себе, каким маслянисто-мягкий бархат будет ощущаться под его кожей, когда он схватит ее за талию и медленно, медленно
– Ой, извини, - сказала Кора, уронив маленький бронзовый бинокль и протянув ему ,- Ты хочешь посмотреть?
– Все, на что я хочу смотреть, я уже вижу, - пробормотал он, еще раз медленно осматривая ее тело вверх и вниз.
Ее щеки так ярко покраснели, что контрастировало с бледностью остального лица. Она была такой молодой и свежей, как оторванный лепесток.
– Что я буду с тобой делать?
Ее брови чуть сморщились, и Маркус мог поклясться, что заметил дрожь на ее губе. Черты ее лица были полны необузданных эмоций и уязвимости. Как будто его слово могло сделать или сломать ее.
Глупая девочка. Глупая, глупая девочка.
Но как он мог ругать ее за это, когда ему это было…
Он покачал головой... когда это было то, что он ценил в ней больше всего?
Но он был достаточно обеспокоен своей почти умственной ошибкой, чтобы отвернуться от нее. К счастью, в то же время свет вокруг театра начал тускнеть.
– Шоу вот-вот начнется, - без надобности сказал он, подняв руку и проведя ею по затылку.
Он был рад, когда темнота полностью окутала ложу и свет сосредоточился на сцене.
Спектакль был современным пересказом Ромео и Джульетты. Маркус сидел и раньше, но не обратил особого внимания на повествование. Театр был хорошим респектабельным местом для встреч с людьми, которым было неудобно приезжать в Преисподнюю.
Он также не мог сказать, что на этот раз получил от шоу намного больше. Было гораздо увлекательнее наблюдать за игрой эмоций на лице Коры.
Ее руки схватились за деревянные перила сиденья ложи, когда она наклонилась, завороженная всей постановкой. В конце концов, обильные слезы потекли по ее щекам, и она вскочила на ноги, яростно хлопая в ладоши.
Она тоже не стеснялась делиться своими мыслями. Как только снова загорелся свет, она говорила со скоростью милю в минуту.
– Если бы она проснулась на минуту раньше, - хмыкнула она, слезы все еще текли по ее щекам,- Или если бы он не был таким глупым и опрометчивым, убив себя вот так. И никто не должен полагаться на глупого велосипедного посыльного, когда речь идет о жизни и смерти! О чем они думали ?!
Маркус кивнул своим Шейдам, когда они выходили из театра, положив руку на поясницу Коры и повел ее к машине, которая ждала у обочины.
– Как ты даже не прослезился?, - воскликнула Кора, останавливаясь на тротуаре,- Разве ты не смотрел тот же спектакль, что и я?
Знала ли она, как мило она выглядела,
Маркус улыбнулся ей.
– В машине, - сказал он.
Кора покачала головой, но забралась в машину после того, как он открыл для нее дверь.
Он сел в машину и сказал водителю:
– Отвези нас обратно в поместье.
Водитель наклонил голову, как всегда формально, с твердо застегнутой круглой фуражкой шофера.
– Я имею в виду, что Джульетта была такой милой и умной, что Ромео должен был знать, что она нашла другой способ быть с ним. Если бы только он ей доверял ...
Маркус заставил ее замолчать поцелуем. Он хотел сделать это с середины первого акта, когда она начала кусать сочную нижнюю губу в тревоге за любовников на сцене.
Он засосал ее нижнюю губу в свой рот и прикусил ее зубами, пока из ее горла не вырвался легкий стон. Блять, да. Было так легко потеряться в ней. В ощущении ее мягкого тела, прилегающего к нему, когда он уложил ее на заднее сиденье. В ее вкусе на его губах.
Она была такой невинной. Хорошой. Чистой…
За исключением того, как он один мог осквернить ее. Ни один другой мужчина никогда не услышал бы тех тихих возбужденных звуков, которые она издавала. Никто больше никогда не упивался бы ее радостным хихиканьем, когда он водил щетиной по ее шее.
Он никогда не отпустит ее. Она была его навсегда.
Она вошла в его жизнь, как солнце, пробившееся сквозь облака после долгой замороженной зимы. Он пытался это отрицать. Он не хотел признавать, насколько она дорога ему. Он был так ослеплен своими планами и жаждой мести, но теперь ...
Он посмотрел на лицо, которое так сильно его взволновало ... Он покачал головой, отстранился и зачесал прядь волос ей за ухо.
– Кора, эти последние пару месяцев с тобой ... я никогда не думал, что я ...
Ее глаза метались между его глазами.
– Ты никогда не думал, что ты…?
Похоже, ее жизнь зависела от того, что он собирался сказать дальше.
Но что-то привлекло его внимание из окна - Первый Афинский банк? Почему они оказались на бульваре Афина? Они должны были отправиться на восток из города, чтобы вернуться в поместье.
Маркус нахмурился и посмотрел в зеркало заднего вида, пытаясь поймать взгляд водителя. Как будто чувствуя его взгляд, водитель оглянулся на него.
Глаза женские, женщин Шейдов у него не было.
Что за...
Все произошло слишком быстро. Водитель нажал на тормоз, и колеса машины завизжали, Маркус едва успел обнять Кору, и их обоих отбросило вперед на сиденье перед ними. По крайней мере, Кора всегда пристегивала ремень безопасности, а водительское сиденье не давало Маркусу улететь слишком далеко вперед, хотя, когда он врезался в него, было больно. Испуганный крик Коры наполнил машину. Маркус не стал кричать. Времени не было. Он должен был сосредоточиться. Он должен вытащить оттуда Кору. Как только машина остановилась ...