Либертанго
Шрифт:
Рыба и Макс, наблюдая за священнодействием, поглощали черешню.
Купив по дороге собачий корм, спустились в Лифту.
В одном из домов на полу сидело в кружок несколько человек. Чел вошел и, разорвав принесенный пятикилограммовый пакет, высыпал содержимое в центр круга, прямо на каменный пол. Пакет выкинул в бездонную дыру в середине комнаты.
К коричневым шарикам потянулись руки, и люди с аппетитом захрустели собачьим кормом. Кто-то притащил из угла пластмассовую бутыль с кетчупом и выдавил ее на съедобную пирамиду – руки замелькали
Сошедшие из Иерусалима посидели со всеми, раскурили косяк. Макс тоже попробовал собачий шарик: съедобно.
– Ну что, – сказал Чел. – К источнику?
Макс, Рыба, Чел и еще двое лифтян (один из них, которого все называли Пеликан, однажды показал Максу черный луч; второго он видел впервые) вышли наружу. Петя достал из сумки миниатюрные ножницы, разрезал «Симпсона» и раздал половинки Максу и Рыбе. У лифтян «трипы» были при себе.
Положив картонку под язык, Макс ощутил горечь – характерный вкус лизергиновой кислоты.
– Минут через двадцать начнет действовать, а через сорок полностью вставит, – сказал Чел, беря шефство над неофитом. – Прольется, прольется кислотный дождичек!
Придя к источнику, ребята сели на пригорке, с видом на воду. Чел – поэт, пророк и повелитель стихий – обратил взор к небу и простер руки:
– Грядет великое оледенение, суровый, бледный холод – эра абсолютного нуля!
В десятке метров от них, возле каменного бассейна находилось несколько человек. Двое религиозных мужчин сидели на парапете: широкополые черные шляпы, бороды, пейсы, белые рубашки, черные брюки. В руках у каждого – Тора. Неподалеку от них расположились трое молодых ребят в просторных цветных одеждах. Один был с обритой головой, другой – с собранными в пучок дредами, третий – длинноволосый. Парень с дредами перебирал струны гитары, его друзья негромко переговаривались на иврите.
Макс испытывал внутри себя непривычное волнение: словно бы в верхней части туловища что-то робко толкалось – в грудь, плечи, спину, – просилось наружу – пустите!
– Ты как вообще? – Сидящий по правую руку Чел с любопытством взглянул на Макса.
– Подпирает…
– Меня тоже, – ободрил Чел. – Почти что догоняет.
Быстро темнело. Наверху – в Иерусалиме – зажглись огни. Над Лифтой взошла луна.
Возле бассейна один из молодых ребят, с длинными волосами и красивым узким лицом, подошел к бородатым мужчинам – попросить огня, а может, узнать, который час. Завязался разговор. Макс со своего места слышал и наблюдал. Древнееврейский язык резонировал в иерусалимском камне.
– В Торе – вот здесь, – говорил бородатый мужчина в белой рубашке, – все ответы. Больше ничего не нужно. Ты выполняешь предписания – остальное делает за тебя Господь.
– Но ведь интереснее понять самому! Разве Бог не дал мне свободу, чтобы во всём разобраться?
– Как же ты сам разберешься? Бог создал нас и всё остальное, и дал руководство. – Книжник потряс Торой. – Без этого ты наделаешь глупостей, погрязнешь в грехе.
– Но если во всём следовать книге, зачем вообще жить? Следовать
– Эту программу составил Всевышний – для людей, а не для машин! Вот, смотри, здесь написано…
– Я знаю, что написано! – перебил парень, резко взмахнув рукой. – Книга книгой, но важно самому познать мир. У нас есть ноги – мы можем ходить, руки – чтобы делать, глаза – видеть, а уши – слышать! У нас, наконец, есть сердце – чтобы мы жили! Прости, я волнуюсь…
– Ничего, Бог всё стерпит. Ты еще молод, но однажды обязательно тахзор бэ тшува – «вернешься к Ответу», в лоно истинной веры. Станешь жить по Закону, чтить Закон…
Разговор кружил по спирали, светящимся разноцветным удавом сжимая кольца вокруг незримого центра – невидимой черной точки:
– Всевышний.
– Свобода.
– Ответ.
– Вопрос.
– Закон.
– Хочу.
– Грех.
– Сам.
– Он.
– Я.
– ?
– !
– .
Макс обернулся влево – туда, где в шаге от него сидела Рыба. В то же мгновенье девушка повернулась к нему. Ее глаза горели белым, и Макс, на миг ослепнув, в них полностью утонул. Его охватил страх: он один во всем этом свете!
С усилием вынырнув в привычную тьму, страшась опять утонуть, Макс достал и закурил сигарету: простое и нормальное – очень земное – действие. Шипящий огонек на кончике сигареты служил ориентиром во тьме, спасательным кругом удерживал на поверхности.
Мистерия между тем продолжалась. Ночной мир и действующих в нём лиц постигала метаморфоза:
– Я чту Закон – не мните, что я его нарушу! – В голосе юноши с узким лицом звенел теперь леденящий холод. – А вы, оставив заповедь Божию, лицемерно держитесь предания человеческого. Но Закон – во мне…
Пятеро у бассейна светились в лунных лучах. Человек с узким лицом сиял ярче других. Внезапный порыв ледяного ветра сорвал шляпу с головы бородатого мужчины и опустил ее в центр водоема. Книжник встал и беспомощно склонился над гладью – до шляпы было не менее семи локтей.
Макс вскочил. Он знает, как достать шляпу: он видит лед и сумеет по нему пройти!
Но его опередил человек с узким лицом: подойдя к краю бассейна, он сделал шаг, другой, третий, беззвучно прошествовал по искрящемуся льду, наклонился и поднял шляпу. Затем вернулся и подал ее своему вечному врагу:
– Прими, добрый человек.
Час 6. Бедный ёж
Опять на поверхности!
Отплевываюсь. Дышу.