Лицедеи Гора

Норман Джон

— Вот! — триумфально ткнул в них пальцем Чино. — И, у этих тоже, лица рабынь!

Его заявление было встречено одобрительными криками зрителей. Что и говорить, все уже давно хотели посмотреть на артисток, и были, конечно, рады, что до этого, наконец, дошло.

— Нет! — закричала Леди Телиция.

— Нет! — вторила ей Бина.

Тут уже мужчины в зале покатились по полу от хохота.

— Вы видите, — показал Чино Петруччо, — у них у всех лица рабынь.

— Ясное дело, — согласился тот.

Девушки, конечно, запротестовали, добавив веселья в зале.

— Теперь осталось только удостовериться, что у них тела рабынь, — предложил

Чино.

— Непременно, — поддержал его Петруччо, нетерпеливо покручивая усы.

— Нет! — хором закричали девушки.

— Раздевайтесь, — отрывисто скомандовал Чино, — сейчас же, и догола!

— Нет! — попробовали было протестовать девушки, но, после угрожающего жеста Чино, поднявшего открытую ладонь правой руки, подразумевая, что малейшее промедление может быть вознаграждено кандалами, или чем-нибудь похуже, как если они могли бы быть простыми рабынями, они поспешили подчиниться.

Публика в зале закричала в восторге, поддерживая действие аплодисментами. Девушки, и правда оказались прекрасны, особенно когда из одежды на них остались только шарфы на шеях, скрывавшие их ошейники, и кусочки пластыря на бёдрах, прятавшие их клейма. В целом, их раздевание прошло в образе, лишь Бина, снимая с себя последнюю оставшуюся на ней нижнюю юбку, сделала с чувственностью, гордостью и дерзостью, которые ясно провозглашали её неволю. Признаться, я сомневался, что она сделала бы это раньше, до того как была передана в пользование игроку. Я подозревал, что близко познакомившись с игроком, она, прежде всего для самой себя обнажила своё рабство. Кстати, наш «монстр» сейчас, находился в зале и вместе со всеми приветствовал её импровизацию аплодисментами. Она улыбнулась, слегка потрясся рукой, как бы намекая ему на рабский браслет на её запястье. Она всё ещё была в его временном пользовании.

Чино схватил Ровэну за волосы и, подняв руку, вынудил её выпрямиться перед Петруччо. Лекчио сделал то же самое с Леди Телицией и Биной, держа по одной в каждой руке.

— Ну как, есть у них тела рабынь? — поинтересовался Чино у зрителей.

— Да! — дружно закричали несколько из мужчин из зала.

И это было неоспоримо. Их тела были природой созданы, чтобы быть необыкновенно привлекательными и невероятно возбуждающими для мужчин. Они словно обещали предоставить мужчинам несравненные удовольствия и услуги.

— Ну что, это ли не тела рабынь? — спросил Чино у Петруччо.

— Да, — признал тот, с удовольствием их рассматривая.

— А разве это не рабские изгибы? — поинтересовался Чино, слегка потянув волосы Ровэны назад и вниз, вынуждая её выпятить груди.

— О, да! — протянул Петруччо.

— Нет! Нет! — закричали девушки.

— Но могут ли они двигаться как рабыни? — полюбопытствовал Чино.

— Никогда! — отчаянно выкрикнула Ровэна.

— Извивайся, Лана, — приказал Чино.

— Я — Леди Ровэна из Псевдополиса! — возмутилась Ровэна.

— Сейчас же, — рявкнул Чино.

— Никогда-а-а-я-я! — закричала она, переходя на визг, потому что рука Чино сжалась и крутанула её волосы, принуждая женщину к повиновению.

— Ну что, видишь? — спросило Чино у Петруччо.

— Да, — признал Петруччо.

— Замечательно, Лана, — похвалил Чино. — Этого пока достаточно, спасибо. Теперь Вы, Тана и Бана.

По его команде, Леди Телиция и Бина, тоже, начали извиваться, и, не имея большого выбора, поскольку Лекчио направлял их за волосы, делали они это превосходно. Девушки, конечно, не были танцовщицами, но они были

рабынями. Женщина, оказавшаяся в ошейнике и в руках мужчин, делает эти вещи совершенно по-другому, совсем не так, как сделала бы девственница или инертная свободная женщина. Они просто не могут сопротивляться этому, они не могут иначе. Комичность ситуации была в том, что они играли свои персонажи, и чтобы не выйти из роли, им приходилось отчаянно стараться произвести впечатление свободных женщин, вынуждаемых двигаться подобным образом, и в то же самое время, оставаться сексуально привлекательным. На мой взгляд, получалось у них неплохо. Это конечно не были движения, которые могли быть фактически показаны рабыней, оказавшейся в таком затруднительном положении перед мужчинами, скажем, на невольничьем рынке или лагере пленниц, по команде «двигайся». Но, в то же время, Бина умудрилась один раз повернувшись к игроку и, несколько выйдя из роли, дёрнуться так, что её намёк тому, кто имел право на временное пользование, на то что она из себя представляла, был совершенно прозрачен. Игрок поднял руку немного над столом, едва заметным движением пальцев, показал ей, что понял и принял это к сведению. И счастливая девушка вернулась к своему персонажу, всё ещё беспомощному в руках Лекчио.

— Отлично, девушки, — бросил Чино и, повернувшись к турианцу, спросил: — И что Вы об этом думаете?

— Даже тарлариону ясно, что они — рабыни, — заявил Петруччо.

— Нет! — вразнобой запротестовали девушки.

— Вниз на четвереньки, лицом вперёд, — скомандовал Чино Ровэне. — Ты, Тана, за ней следом в ту же позу, а Тебя Бана, попрошу встать позади Таны!

— Уверяю Вас, Вы совершаете ужасную ошибку, — предупредила их Ровэна, — Я — Леди Ровэна из Псевдополиса!

— А я — Леди Телиция из Псевдополиса, — добавила Леди Телиция.

— А я, — пискнула Бина, — Леди Бина из Псевдополиса!

— Вы видите? — ткнул пальцем Чино. — Они встали точно как рабыни.

— Точно, — поддержал Петруччо, с интересом разглядывая эти дополнительные доказательства.

— Уверяю Вас, — снова попыталась спорить Ровэна, — мы именно те, кем себя объявляем. Проверьте наши документы, наконец!

— Да подделать документы любой дурак сможет, в натуре, — отмахнулся Лекчио.

— О! — расстроено простонала Ровэна.

— Вы — умные рабыни, что и говорить, — сказал Чино, — но теперь для вас всё кончено. Вы попались.

— Мы не рабыни! — опять заладила Ровэна.

— А они неплохо выглядят, поставленные таким образом, не так ли? — осведомился Чино у Петруччо.

— Согласен, — кивнул тот.

— Мы не рабыни! — выкрикнула Ровэна. — Да посмотрите же! На нас нет ни ошейников, ни клейм!

Эти заявления были приемлемыми в контексте фарса. В спектакле, как я уже сказал, ошейники были прикрыты легкими шарфами, а клеймами заклеены пластырями. Таким образом, в силу этих гореанских театральных традиций, рабыни были поняты в качестве свободных женщин.

— Это было, несомненно, огромная ошибка их бывших владельцев, — неодобрительно заметил Чино. — Они были слишком снисходительны с ними.

— Вы мне ответите за это унижение перед законом! — пообещала Ровэна.

— У рабынь нет ни прав, ни положения перед законом, — напомнил Чино. — Уверен, Ты это знаешь Лана.

— Я не Лана, — в который раз закричала она. — Я — свободная женщина! Я — не рабыня!

— Возможно, Тебе стоило бы обдумать, способ заткнуться, — предложил ей Чино, — чтобы не получить плетью за ложь.