Лицедеи
Шрифт:
— Ты и сказала, разве нет? Когда вчера звонила. Спорю на что хочешь, от тюрьмы ему не отвертеться.
— Теду? — спросил Гай, входя в комнату. — Ставлю пять против одного. Нет, три.
— Ох, замолчи, — сказала Гермиона.
Гай держал в руках кружку кофе и тарелку с толстым кое-как сделанным бутербродом. Он осторожно сел и ногой подтянул к себе маленький столик.
— Вы лучше посмотрите, сколько барахла у Джека в шкафах, — сказал Гай. — Можно одеть всех актеров, занятых в «Артуро Уи» [7] .
7
«Карьера
— Неужели ты рылся в его шкафах? — встревожилась Розамонда.
— Я искал копию завещания, — сказал Гай. — Я думал, он, может быть, попросил Сидди где-нибудь ее припрятать.
Гермиона не раз говорила, что не намерена прощать Гаю его дурацкие выходки, она достала из сумочки блокнот и занялась списком предстоящих покупок, а Розамонда — когда-то она так преданно заботилась о маленьком Гае, так по-матерински гордилась этим прелестным ребенком, — Розамонда сдвинула брови, будто искала ответ на мучивший ее вопрос. Оберегая костюм, Гай подставил руку под подбородок и откусил кусок толстого бутерброда. Прожевав его под неотрывным взглядом Розамонды, Гай сказал:
— До смерти хочу знать, как он распорядился деньгами, а вы?
Гермиона оторвалась от списка.
— Мама будет обеспечена, — сказала она тоном, не допускающим возражений.
— Об этом можно не беспокоиться, — согласилась с ней Розамонда.
— Да? — Гай снова набил рот и продолжил, когда прожевал: — Кейт Бертеншоу привозил сюда окончательный текст завещания в субботу. А вот знаете вы, подписал его Джек или нет? — Сестры обменялись беглым взглядом. — Не знаете, — сказал Гай. — И я тоже не знаю. Я был здесь как раз перед приходом Кейта Бертеншоу, и мне пришло в голову, что если я… — Гай откусил еще один кусок и снова принялся жевать, сестры ждали, — если я хорошенько его пугну, он возьмет и помрет, прежде чем явится Кейт Бертеншоу, или ему станет так плохо, что он не сможет подписать эту бумагу. Думаете, я заранее готовился, обдумывал… Ничего подобного — порыв! Но Джеку понравилась моя затея. Он доказал, что может переиграть меня и выжить, и ему это понравилось. Только он недолго торжествовал, согласны? А я так и остался в неведении, подписал он завещание или нет.
Гермиона и Розамонда снова переглянулись, в глазах Гермионы сквозило отчаяние, в глазах Розамонды — тревога.
— Мы знаем, что ты чудовище, Гай, — сказала Гермиона. — Можешь не трудиться доказывать это лишний раз.
— Ничего я не доказываю, — сказал Гай и положил в рот последний кусок.
Гермиона встала. — Пойду спрошу маму и этого Бена, не хотят ли они кофе.
Гай кончил есть.
— Я спрашивал, сказали, хотят. Я сварил, принес им и себе. Не успел сесть, как мама сказала: «Спасибо. А теперь извини нас, Гай». И мне пришлось убраться.
— О чем они разговаривали? — спросила Гермиона.
— Мама рассказывала про дом, куда она однажды пришла предлагать косметику.
Розамонда и Гермиона обменялись преувеличенно изумленными взглядами, это была привычная шутка времен их молодости.
— Никогда не оглядывайся назад! — шепнула Розамонда.
— Это вредно для здоровья, — в тон ей ответила Гермиона.
— В какую дверь они войдут, Рози? — спросил Гай.
— Агенты из похоронного бюро? В парадную, Гай.
— Мы откроем, когда они позвонят.
— Мама поручила нам это небольшое дело, — сказала Гермиона.
— А почему Сильвия не явилась на сегодняшние проводы? — спросил Гай.
— Гарри привезет ее после работы, — сказала Розамонда.
— Сомневаюсь, что Сильвия разбогатеет.
— Что-то,
— Рози, ты правда уходишь от Теда?
— Ты видишь, я здесь, Гай. Я уже ушла.
— Вернешься.
— Теперь я почти уверена, что нет.
— А ты, Мин, когда расстанешься со Стивеном? — спросил Гай. — При такой внешности тебе, наверное, не раз приходило в голову, что можно бы прыгнуть и повыше. А что тут особенного? Допустим, ты где-то служишь, тебе предлагают более выгодную работу, ты соглашаешься, и все считают, что ты продвинулась. Если ты расстанешься со Стивеном, все будут говорить то же самое, потому что каждый только и думает, как бы продвинуться.
Гермиона встала и пошла к двери.
— Надо приготовить кофе, — сказала она устало. — Хочешь кофе, Рози?
— Да, Мин, спасибо.
— Гермиона вроде меня, — сказал Гай, когда она вышла. — Ей не терпится узнать, кому достанутся деньги. — Гай вынул из кармана зубочистку. — Она, наверное, рассчитывает на мать: если мать получит деньги, Гермиона сможет ухватить кое-что и купить такой дом, какой хочет. А если мать ничего не получит, я лишусь последней опоры. Никто другой не согласится выносить меня так долго. И с годами охотников будет все меньше. Мое прибежище, — сказал Гай, вынимая изо рта зубочистку и глядя прямо в лицо Розамонде, — будет неизменно становиться все менее и менее привлекательным.
— Мое тоже, — проговорила Розамонда.
— Грязный, прожженный папиросами ковер, — задумчиво говорил Гай, снова орудуя зубочисткой. — Замызганные перила. В холле целый день мозолят глаза зеленые мешки для мусора, бутылки, коробки.
Розамонда выставила перед собой руку: — Перестань!
— Это Гай приходил, — сказала Грета, когда Гай поставил кофе и по ее просьбе ушел.
— Сколько ему тогда было? — спросил Бен.
— Всего год, когда я начала. Около полутора, когда я стала наводчицей и у меня появились настоящие деньги. Звучит очень грубо, по-бандитски, но так они меня называли. Я согласилась на это, потому что была в отчаянии, а когда согласилась… Вы даже не представляете себе, какое огромное удовлетворение я получала.
— Правда? — спросил Бен с интересом, но без удивления.
— После долгих лет нищеты и отчаяния, отчаяние к тому же приходилось скрывать, я вознеслась на такую высоту, куда мне иначе никогда бы не взобраться. Не только потому, что я получила возможность покупать — я купила «ключ от квартиры», заботы доброй надежной няни, хорошие кровати, пищу и одежду для детей. Но не только это… Я радовалась своей работе. Я пошла бы вместе с ними взламывать квартиры, если бы мне разрешили. Один-единственный раз я испытала чувство стыда из-за женщины, о которой я говорила вам, когда пришел Гай. Она рассказала мне о своих бедах. Что ж, они часто рассказывали о своих бедах. Но ей, правда, было очень тяжело. Все равно я недолго мучилась. Раз она способна принимать подачки, думала я, значит, не пропадет.
— Вы просто наказывали себя за то, что сами тоже принимали подачки, когда они вам перепадали.
— Психологические объяснения часто так туманны и расплывчаты.
— По-моему, тоже. Из-за их туманности и расплывчатости появляются все новые и новые объяснения, старые цепляются за новые, колесо это крутится и крутится.
Полог птичьего щебета повис над деревьями, радостно шелестели листья акаций. Коричневатые цветы выстилали землю вокруг садовых кресел, и только ножки кресел вместе с Гретиной корзинкой для шитья нарушали узор этого ковра. Бен разглядывал небо в просветах бронзово-зеленых листьев. На нем была синяя миткалевая блуза, на шее висела длинная серебряная цепь.