Лицей послушных жен (сборник)
Шрифт:
Пока она здесь, пока будет успокаивать Мирослава, у меня есть шанс незаметно выскользнуть из квартиры. Я больше не чувствовала ее своей, быть здесь стало нестерпимо. Все в ней говорило о моей временности. Здесь не было ни одной вещи, которая бы стояла на том месте, на каком хотела бы я, – все обставлял Мирось. И не дай Бог было сдвинуть с места хотя бы тумбочку или стул или поменять занавески. Сначала я бунтовала, потом смирилась, а позже все переводила в шутку. И старалась больше времени проводить на работе…
Я без сожаления
У меня было еще одно важное дело. Оно должно было поставить окончательную точку в сомнениях по поводу реальности происходящего.
Я взяла такси и поехала в университетский сквер.
Было почти то же время, в которое мы договаривались встретиться с Олегом несколько дней назад, а точнее, целую вечность назад, когда все в жизни казалось мне сплошным бредом, хаосом и потеряло всякую ценность.
На улице также стояла жара, но теперь я ее не замечала. Сквер был почти пустой, – наверное, люди поняли, что эта аномальная погода все-таки не шутки, и спасались от солнца за занавесками своих жилищ.
У меня была надежда, что пожилые люди не изменяют своим привычкам, и я не ошиблась: фигурка в черном, как сухая ветка, торчала на той же скамейке.
Внизу кружились и ворковали голуби, лениво склевывая с горячего асфальта крошки хлеба.
Аделина Пауловна!
Врач четвертого управления.
Пенсионерка союзного масштаба…
Как только я опустилась на скамейку, она оторвалась от своего занятия – и на меня взглянули знакомые, выбеленные временем глаза. Я подумала, что мне нужно напомнить о себе, но старушка дружески улыбнулась:
– О! Приятно видеть вас. Помню: вы не любите голубей…
– Да, это я, Аделина Пауловна, – сказала я.
Она осмотрела меня с ног до головы профессиональным взглядом.
– Вы похудели? Да, да, очень похудели. Но это вам к лицу. Кажется, вы жаловались на болезнь? Как чувствуете себя? Давление? Температура?
Еще секунда, и она оттянет мои веки пальцами, заставит показать язык – «А-а-а!» – и постучит по согнутому колену ребром ладони.
– Спасибо, – поторопилась ответить я, – все в порядке. Я не была больна. Если помните, вас заинтересовало то, что я заикаюсь…
Кстати, произнося это, я заметила, что говорю почти нормально, и продолжила:
– Вы дали мне совет. Так вот, я им воспользовалась и…
– Что за совет? – с любопытством спросила старушка.
– Ну как же? – растерялась я. – Вы сказали, что всегда практиковали этот метод со своими пациентами – возвращали их в точку отсчета начала болезни…
– Неужели? – снова бойко перебила она меня.
Я терпеливо пересказала ей суть нашего прошлого разговора.
Она слушала и смотрела на меня с неподдельным восхищением.
Наконец в ее глазах засветилось понимание, и она сказала:
– Точно! Это мое изобретение, которое я назвала «ситуативная медитация»! К сожалению,
Она еще немного помолчала, а потом живо спросила:
– Ну и как? Вы попробовали? Что-нибудь получилось?
Я смутилась. Не могла решить, стоит ли ей рассказать о том, что «получилось».
Вообще, когда я начинала думать, что о моем приключении рано или поздно придется кому-нибудь рассказать, слова путались в моей голове и я не верила самой себе. Ну и как об этом рассказать кому-то другому?
Как объяснить этой бабушке, даже если она на своем веку привыкла иметь дело с психами, что это была никакая не медитация, а вполне реальное попадание во вполне реальное время?
Старушка терпеливо ждала ответа.
И я решилась.
Рассказала, как приехала на место, где когда-то стоял мой дом, как почувствовала боль, которую сначала приняла за приступ гастрита, как среди новостроек увидела зеленый оазис своего детства, как вошла в подъезд, как позвонила в дверь…
И о том, что до конца развязки ситуации с моим дефектом осталось два дня, а я еще больше запуталась и боюсь, что этот последний день – час Х – будет для меня действительно последним днем перед закрытием лазейки, а я так ничего и не успею сделать. Поскольку не знаю, что именно нужно делать.
Конечно, я опустила личные подробности. Старалась говорить как можно четче, как будто и вправду сидела в кабинете перед доктором.
После того как я произнесла последнее слово, повисла длинная пауза.
Старушка сидела в плотном панцире своей сморщенной оболочки, как черепаха Тортилла. Я даже испугалась: не задремала ли она, слушала ли меня?
Но, пару минут пожевав воздух и сделав несколько конвульсивных движений шеей в мою сторону – ну точно вылитая Тортилла! – она взяла мою руку и профессиональным жестом сразу нашла пульс, прислушалась к нему, шевеля губами.
– Пониженное давление… – наконец сказала она.
Я обалдела.
– Это все, что вы можете сказать?! Я же пришла к вам за помощью! В конце концов, это вы посоветовали мне вернуться в свой старый двор!
– Тогда сформулируйте ваше беспокойство более четко, – спокойным голосом откликнулась старушка. – О последствиях и действии своего метода я знаю сама.
– То есть вам совсем неинтересно, что я вот так – ни с того ни с сего – оказываюсь в другом времени, причем не в переносном, а в совершенно реальном, физическом смысле? Что я общаюсь сама с собой?! И даже могу… разыскать там вас?
Я была возмущена ее железобетонным спокойствием и почти билась в истерике:
– А хотите, я так и сделаю? Например, передам вам от вас же эту черную шляпку?! Или лучше наоборот: принесу вам ваши вещи – прямо сюда?!