Лич добра и поддержки
Шрифт:
— Я передам твои слова, — поклонился Гуннар и пошёл на выход.
— Зарываются… — неодобрительным тоном произнесла Эстрид, когда двери за народным представителем закрылись.
С мертвецами работать намного легче.
Глава четвертая. Сверхнелюди
ом/28 марта 2027 года, сатрапия Сузиана, г. Душанбе/
— Люди больше не услышат наши юные смешные голоса… — произнёс я, извлекая лёгкие из грудной клетки трупа.
На
Карина смотрела на это спокойно, всё-таки, коллега. Это не значит, что ей нравится участвовать в происходящем, но мне всё равно.
Мотаю головой, после чего она подставляет ванночку с альбедо.
— Возьми со стола у меня за спиной поднос № неси сюда, — дал я следующее указание.
Она вообще не шарит в некромантии, что неудивительно ни разу, но медицинское образование у неё есть, потому Карина — идеальный ассистент для бедного лича, испытывающего острый кадровый дефицит.
Пока она несёт поднос, я перестраиваю кровоснабжение будущего немёртвого для нового эксперимента.
— Видишь шприц с серой жидкостью? — спросил я.
— Вижу, — ответила Карина.
— Это альбедо-душнилиевая смесь, — поведал я ей. — Суть эксперимента заключается в насыщении лёгких образцом этой смеси, а затем внедрении серебряного мутагена.
— Я не понимаю, — призналась Карина.
— Скоро всё поймёшь, — пообещал я ей. — Жаль тратить время, но с завтрашнего дня начинаем обучение некромантии. Учебники я скину сегодня, как будет время.
— В смысле «скину»? — не поняла бывшая староста и будущая некромантка.
— Разберёшься, — ответил я. — Короче, я сейчас занимаюсь некромутациями, позволяющими придать новые свойства органам и системам моих кадавров, но подробностей никаких, сука, нет, поэтому я иду в этом поле наощупь.
— А что это даёт вообще? — спросила Карина.
— Да как бы много чего, но чего именно, ещё предстоит выяснить, — ответил я, рассекая правую лёгочную аорту трупа. — О мутагенных свойствах серебра я узнал только пару вещей, но даже это ещё надо проверить. Что мы и делаем сейчас. Давай сюда посуду с лёгкими и поднос.
Поставив чашу с лёгкими в держатель на столе, начинаю обкалывать лёгкие смесью. Лёгкие эти в немёртвом уже побывали, пропитались альбедо, то есть серебро на них должно воздействовать резко негативно. Но это также значит, что оно скоро начнёт работать на них как мутаген. А тут душнилиевая смесь — должно сработать.
— Вон там банка стоит — перемешай смесь блендером и начинай медленно набирать шприцы, — передал я пустой шприц Карине. — И действуй живее.
Я обкалываю лёгкие по периметру, создавая очаги со смесью, чтобы, когда начнётся мутагенез, тканям было легче взять душнилий, что обещает ускорение процесса металлификации ткани.
Есть второй способ, более традиционный и, скорее всего, более эффективный, но мне хочется проверить вариант с непосредственным впрыском в ткани, ведь надо раз и навсегда отмести этот вариант или удостовериться в его эффективности.
Где-то через сорок с лишним минут, распинался с лёгкими, после чего разместил их в грудной клетке кадавра и установил все заранее подготовленные
— Поехали, — закольцевал я альбедоснабжение вокруг лёгких и сердца, после чего сделал микроинъекцию коллоидного серебра в лёгкое.
Теперь ждать.
— Так и будем стоять? — спросила Карина недоуменно.
— Конечно же, нет, — ответил я. — Кумбасар, тащите из холодильника труп с биркой №12!
Шесть часов работы спустя, я начал отмечать, что Карина лажает. Чуть запорола селезёночную артерию, как-то умудрилась порезать брюшную полость.
— Что не так? — спросил я.
— Я устала, — ответила Карина. — Ещё я хочу есть.
— А-а-а, точно, — кивнул я. — Тогда разоблачайся и иди в столовую. Только обязательно скажи, чтобы дали тебе еду для людей. После этого найди Морхейма, скажи, что я велел ему выделить тебе помещение. Всё поняла?
— Не тупая, — ответила та.
Характеристики её это подтверждают, она не тупая. Особенно, если правда, что она не добавляла себе «Мудрости» с помощью очков характеристик.
С нею вместе не учился, лишь пересекался на тусовках и в не связанной с учёбой жизни, поэтому точно утверждать о каких-то там аховых интеллектуальных способностях Карины не могу. Но, в то же время, она староста, а в старосты редко берут непроходимых тупиц, хотя такое тоже бывает.
— Тогда иди, не тупая, — усмехнулся я.
Карина ушла, а я занялся «добиванием» трупа. Пересадил стартер-пак некрохимероида, дополнительно обеззаразил все полости и плоскости, сформировал круги альбедообращения и сшил тушку до образцового состояния.
— Во славу Плети… — произвёл я необходимые пальцевые кульбиты. — Халит Эргенч!
Мертвец открыл глаза и сел на прозекторском столе.
— Вступаешь в отряд «Кумбасар», на должность санинструктора, — приказал я ему.
Этот из падших «сверху», причём даже по пальцам было ясно, что имел дело с оружием. Кожей смугл, черноволос и кареглаз, но не негр, а что-то ближе к метисам. С высокой степенью вероятности он был кем-то вроде санитара в своём отряде, потому что «Целительство» у него имеет целых десять уровней. Для меня или для той же Карины — это хуйня какая-то, но для местного Недоразвитого Средневековья прямо топ за свои деньги.
— Слушаюсь, господин, — ответил мертвец на латыни и слез со стола.
— О-о-о, ты знаешь латынь! — обрадовался я. — Ну-ка стой! Что творится в твоём родном мире?
То, что там война между двумя африканскими царствами — это я уже знаю, но было интересно узнать подробности.
— Война, — ответил Эргенч. — Я был верным солдатом Праведного Царя Умуза II, но пал в битве.
— А что за битва-то? — спросил я. — Кто с кем воевал?
— В противостояние Ганы и Гао впутались бледнолицые, прибывшие на кораблях с востока, — ответил немёртвый Халит. — Раньше они грабили побережья, но теперь высадились большим войском и пошли вглубь нашего царства. Нас отправили отразить вторжение, мы быстро встретили бледнолицых, началась большая битва, но я не знаю, чем она закончилась…