Личная ведьма для инквизитора
Шрифт:
— О! — раздалось вдруг тихое под дверью. — О, моя Берта, нас ждет с тобой блаженство! Ты есть сплошное совершенство!
Эта общипанная курица ещё вздумала петь?!
— Моя любовь границ не знает, — тиха песенка Зигфрида резала мне слух. — Тебя согласен вечность воспевать! И чувство наше у небес летает!..
Я уже почти встал, намереваясь оторвать хвост этому надоедливому фениксу и выбросить немного магии, которая и так кипела в жилах, но не успела. Гертруда ни с того ни с сего перевернулась на бок, поймала меня за руку и устроила голову на моем плече. Я скосил
— Людвиг, — позвала она сквозь сон. — Людвиг…
И, придвинувшись ко мне вплотную, закинула свою ногу мне на бедро.
Этого ещё только не хватало!
Я вздрогнул. Лежать бревном, когда к тебе прижимается ведьма, которая и без всякой истинной пары способна разбудить в мужчине самые нескромные желания, отнюдь не просто. Единственным разумным порывом сейчас было просто приобнять её за талию, позволяя устроиться поудобнее. Все остальные я забраковал как животные.
Ничего. До свадьбы осталось меньше недели. Если я не сделаю никакую глупость, и Гертруда никуда не убежит, мы будем вместе, и никакое проклятье маркграфа фон Ройсса больше не встанет на нашем пути. А если сделаю, то останется разве что пойти повеситься на ближайшем суку.
Нет, сначала сжечь всё, что хранит в себе магию фон Ройсса, а тогда и вешаться можно. И Казика подвесить на соседнюю ветку. И этого гадского фамилиара, который своим воем не дает мне уснуть.
Впрочем, через несколько секунд я забыл и Казике, и о Зигфриде, который перешел ко второй части своей оперной арии и теперь выл о том, что ему разбили сердце, и даже о Берте, демонстративно храпевшей на столе. Правда, забыть о Гертруде не удавалось совершенно, она и так занимала все мои мысли, вытесняя оттуда остаток благоразумия.
Стараясь не испытывать судьбу, я закрыл глаза и притворился, что сплю. Не сказать, что это очень помогло, ко всему набору приятных и не очень ощущений добавилось ещё и покалывание в запястье, но я даже не открыл глаза. Надо проявить терпение, не реагировать на внешние раздражители, ни за что… И даже если очень хочется — это исключительно мои проблемы, чего мне там хочется. Я должен думать головой! Взрослый мужчина, в конце концов, а не маленький ребенок, который не способен совладать над собственными желаниями.
Только… Нет, я завтра определенно обдеру хвост этой паршивой птице. А если он ещё и в нашу первую брачную дочь вздумает серенады под дверью петь, то вообще сварю в котле. Или скормлю ему пироги Барбары!..
Глава девятнадцатая. Гертруда
Тесто выпрыгнуло из бочки, как будто его кто-то выпихнул оттуда, и, перекатываясь в воздухе, залетело прямиком под скалку. Я только спокойно устроилась на стуле, наблюдая за тем, как будущий сегодняшний завтрак готовил себя сам. Несколько заклинаний, зависших в воздухе, наполнялись колдовством — это уже были заготовки на предстоящую свадьбу, чтобы я не тратила силы в тот день, а просто щелкнула пальцами, запуская чары, и могла заниматься делами, более достойными невесты.
Этот способ подсказала ещё бабушка. Правда, она пыталась втолковать его маме, а я услышала случайно…
Я невольно бросила взгляд на свой брачный браслет. Тот продолжал сверкать девятью белыми бусинами, и я с особенной любовью прикоснулась к последней и с трудом сдержала улыбку. Людвиг так и не рассказал, что такого случилось ночью, что она побелела, и сколько б я ни расспрашивала, всё говорил, что это ему за терпение, что не убил поющего серенады под дверью Зигфрида.
Но мне почему-то казалось, что Людвиг немного приврал. Я хоть и прежде не имела отношений с мужчинами, всё равно примерно понимала, что такого трудного может быть для жениха в ночи, проведенной в обнимку с невестой.
Тоже бабушка просветила.
Зиг, правда, выглядел довольно плачевно. Его перья уже не пылали, а из хвоста было выдрано аж три штуки.
— Твой жених — изувер! — сообщил он таким тоном, словно мне предлагалось от ужаса потерять сознание, потом вскочить и броситься к Людвигу разрывать всякие отношения. — Он мне просто отвратителен! Эта скотина… Эта скотина просто издевается надо мной! Он вчера выдрал мне перья из хвоста! Просто так вот взял и выдрал!
— Да что ты говоришь? Вот просто так поймал тебя и выдрал тебе перья? — протянула я недоверчиво. — А не потому ли, что ты Берте всю ночь серенады пел под нашей дверью?
— Я оберегал твою честь!
— От кого оберегал? От человека, который мне истинная пара? От мужчины, за которого я собираюсь замуж?
— Ты так легко об этом говоришь! — фыркнул Зигфрид. — А ведь недавно ты его проклинала, терпеть его не могла, боялась до ужаса, говорила, что ни за что за своего возможного убийцу замуж не пойдешь! Неужели уже передумала? Это всё потому, что он тебе удобен!
Я бы с удовольствием кивнула, если б удобство Людвига было единственной причиной, по которой я собиралась выйти за него замуж. Но, к сожалению или к счастью, причина была в другом. Я в самом деле испытывала к Людвигу то ли чувства, то ли обыкновенное ведьминское влечение — но куда более сильное, чем то, с которым можно так просто справиться. Ночью, засыпая в его объятиях, думала, что хотела бы провести с этим мужчиной долгие годы в счастливом браке, а потом, утром, когда магия немного притихала и вновь позволяла думать головой, корила себя за то, что так легко предаю принципы и не задумываюсь о последствиях собственных поступков.
Возможно, я в него влюбилась. Людвиг был хорошим, хоть это и странно звучало по отношению к инквизитору. Но вдруг это не чувства, а всего лишь притяжение истинной пары? И я закрываю глаза на все недостатки, потому что моя магия хочет слиться с его магией?
Кабы кто ответил мне на этот вопрос!
Но, увы, сколько б я книг не перерыла, сколько б не изучила ведьминых записей, никто не рассказывал о том, что же на самом деле истинная пара. И вряд ли существовали в мире люди, способные дать мне ответ на вопрос.