Личное дело майора Власовой
Шрифт:
Власов наливает из термоса очередную кружку кофе, делает несколько жадных глотков, прежде чем продолжает:
– Одна из них хвалилась, что является постоянной любовницей Кента, поэтому ей не нужно обслуживать клиентов после выступления. А вторая, посмеиваясь, ответила, что и покруче Кента есть тут люди, Вадим Перминов, например, с которым спит она. И мало того, что спит, так он не особо таится, обсуждая перед ней дела с хозяином клуба. И он, дескать, однажды даже заезжал к Вадиму, когда тот был у неё, и ей удалось увидеть его мельком. И тогда первая спросила, кто же стоит выше Вадима, а вторая ответила, что мент при больших погонах. Дальше, со слов Дани, девушки
– Ты сразу бросился искать любовницу Вадима? – понимающе спрашиваю у Ярослава.
– Да. На дворе ночь, девки на точках, вот я и решил, что продуктивно будет покумекать с ними сразу. Уж хоть кто-то что-то да слышал!
– Ты позвонил Рите, предупредил, что задержишься, – протягиваю я. – Поехал один, наверняка, никого не предупреждал.
– Конечно. Сама знаешь, как шалашовки любят внимание наших. Решил, что мне одному будет проще разжиться информацией.
– Судя по тому, что ты здесь, разжился, – усмехаюсь я, хотя мне совсем не весело.
– Именно. Потолковал с парочкой постоянных информаторш, они быстренько пробежались, опросили своих, и примерно через час мне позвонили и назвали адрес. Вроде как соседка той барышни, которая ходила в любовницах Перминова. Ну я и поехал. Дом в садовом товариществе на краю города. Соседей почти никого. Свет горел, может, в паре домов всего. Меня уже тогда, на въезде должно было насторожить это обстоятельство. Но я не придал этому значения. Где ж ещё жить таким дамам и устраивать притоны, если не вдали от центра и внимания властей?
– И что было дальше? – затаив дыхание, спрашиваю у него.
– Известно, что, – усмехается Ярик. – Дверь приоткрыта. Я постучал, позвал хозяев. Изнутри послышался стон. Я достал пистолет, вошёл. Она лежала посреди небольшой комнатушки, в животе – нож. Видимо, успела извернуться в последний момент, и удар сместился с центра груди вниз. В полубессознательном состоянии она хваталась за нож, пытаясь его извлечь. Я бросился её останавливать, ну, тебе не меньше моего известно, что она истекла бы кровью за считанные мгновения, если бы вытащила это Чёртово железо. Она начала отталкивать мои руки. Я говорил ей, что сотрудник полиции, успокаивал, уговаривал прекратить сопротивляться, что мне нужно вызвать бригаду скорой помощи, но она, захлёбываясь кровью, извивалась и пыталась ухватиться за рукоять. А я пытался её удержать от непоправимого. И вот, представь, картина Репина: врывается группа захвата, я держу обеими руками рукоять ножа, воткнутого в тело девушки, которая отчаянно сопротивляется, руки по локоть в крови. Ну, ясен пень, меня скрутили в бараний рог! Пока всё проверили, пока разобрались, явился Карпин и предъявил мне обвинение в попытке предумышленного убийства гражданки Вертухаевой Виктории Сергеевны. На основании показаний Даниила Успенского он решил, что я и есть вышеуказанный задержанным “мент при больших погонах”, оттого и ринулся убивать проститутку, которая знала меня в лицо.
– Ой, дурак! – протягиваю я. – А что Семёнов?
– Да Алексей Олегович, может, и ничего бы, если бы не одно “но”, Гель. Опергруппа поехала на выезд, звонила женщина, представилась соседкой свежеубиенной гражданки Вертухаевой, сказала, что ей очень страшно, так как к подруге “наведался любовник и, кажется, её убивает”, а любовник подруги – полицейский, майор или подполковник, она, мол, в погонах не понимает, но видела его у подруги по форме. А зовут, само собой, Ярославом…
– Ну он же не дебил, Власов! – с сомнением протягиваю я. – Любому дураку ясно, что шито
– Ясно или нет, а я сижу здесь. Вертухаева скончалась в карете скорой помощи, звонящую “подругу” так и не нашли. Теперь пока меня вдоль и поперёк не проверят, не выпустят.
– Что мне делать, Ярослав? – спрашиваю прямо. Знаю же, что он успел обдумать все варианты и наверняка у него есть удобоваримый план.
– Нужно пошукать среди дам облегчённого поведения, может, есть эта соседка на самом деле. Если же её в природе не существует, то нужно найти любовницу Кента. Во-первых, она наверняка знает от подруги Перминова, кто наш товарищ в погонах, во-вторых, через неё можно выйти на самого Кента. А уж он точно знает, что случилось с Ликой Велегурской.
– Думаю, что любовница Кента и звонила оба раза под видом соседки Виктории, – задумчиво протягиваю я. – Иначе получается, что два разных женских голоса одинаково представились соседкой жертвы, которая знала и могла указать на продажного оборотня в погонах… А ты не фиксировал звонок через дежурку, откуда они могли знать про соседку?
– Да, не бьётся, ты права, – вздыхает Ярослав. – Тогда, думаю, не имеет смысла терять время на поиски несуществующей соседки. Ищи любовницу Дуболомова. Только после убийства Вертухаевой разговорить девок будет непросто… Жаль, что нет никаких записей, кто из проституток выступал в клубе! Эта информация нам бы не помешала, вот только знает об этом, опять же, Кент и минимум один из его вербовщиков, кто курировал вопросы с продажными девками. Здесь всё вертелся тот приятель Велегурской, любитель клетчатых пиджаков, помнишь? Как его звали?
У меня пересыхает во рту, но я выдавливаю:
– Юджин.
– Точно, Юджин, – соглашается Власов. – Но этот как пропал во время облавы наших друзей из Федералки, так нигде больше и не светился. А жаль, уж он точно должен знать, кого привлекали для подработки в клубе, возможно, даже знает, кто из девок регулярно спал с Дуболомовым. Ты свяжись на всякий случай с Акмановым, вдруг про этого Юджина появилась ещё какая информация, ладно? Я знаю, что ты не в восторге, Гель, но Денис толковый мужик, не отмахивайся от помощи, мы сейчас не в том положении. Кровь из носа нужно найти любовницу Кента и самого Иннокентия. Найдёшь их, узнаешь, за кого я тут отдуваюсь.
Возможно, мне удастся сократить поиски до собственной гостиной, если Женя согласится выдать контакты любовницы Дуболомова. И пока это моя единственная реальная надежда.
– Я поняла, Ярослав. Я найду их и вытащу тебя отсюда как можно скорее.
– И, Гель, – добавляет Ярик. – Пожалуйста, будь осторожна. Если это кто-то из комитета, тебя постараются вести и захотят убрать, когда ты выйдешь на след.
– Скорее всего меня отстранят от работы до конца официального расследования твоего дела, Власов, – с сожалением говорю ему. – Это не значит, что брошу расследование, но возможности мои будут сильно ограничены.
– Я понимаю, Ангелин. – Власов накрывает ладонью мою руку и сжимает. – Ты – единственный человек, которому я доверяю как самому себе. И благодарен тебе за помощь в любом случае. Если ты поймёшь, что выхода нет… Не лезь в пекло, хорошо?
– Власов… – шепчу я. На глазах выступают слёзы, и он качает головой:
– Ангелин, пожалуйста, я никогда не прощу себе, если ты снова пострадаешь из-за меня. Ты не обязана, Гель. Если будет угроза твоей жизни, то оставь это дело. Я выкарабкаюсь, если буду знать, что вся моя семья в порядке. Ты всегда была и всегда будешь частью моей семьи, и я запрещаю тебе рисковать собой ради меня.