Личное дело майора Власовой
Шрифт:
Но вот мы доходим до поста, за которым сидят ещё две точно таких же медсестры, и первая им говорит:
– Власова из пятнадцатой передумала, уходит.
– Хоть одна хорошая новость за смену, – отзывается другая, отрываясь от компьютера. Она собирает кучу бумажек, протягивает мне одну на подпись и возвращает мои документы. – Удачи, мамочка!
– Спасибо. – говорю ей. Переминаюсь с ноги на ногу. – И что? Мне просто уходить?
– Ну да, – пожимает она плечами. – По коридору до конца, там направо будет лестница. Выйдете в холл
– Так просто? – протягиваю я. Не верится, что можно просто взять и уйти. Без скандалов, без долгих разговоров.
– Ну да, не заблудитесь. – смеётся женщина. – Ступайте домой, отдохните, а потом вставайте на учёт и приходите снова. Когда подойдёт срок.
– Хорошо, – серьёзно отвечаю ей. – Так и сделаю. Спасибо!
Я медленно удаляюсь в указанном направлении, тихо радуясь, что в этой больнице все такие нерасторопные. Иногда человеку нужно побыть наедине с собой некотороедополнительноевремя, чтобы всё осмыслить и принять единственно верное решение.
Выхожу на улицу и сажусь на ближайшую лавку. Закрываю лицо ладонями и сижу так некоторое время. Солнце постепенно начинает прогревать мою спину и макушку, и вместе с этим улучшается моё настроение. Ничего, прорвёмся!
– Гель, вот ты где, – доносится до меня голос Власова. Я поднимаю голову и говорю:
– Привет.
Бывший устраивается на лавке рядом со мной и спрашивает:
– Что ты тут делаешь? – Я молчу. Тогда Ярослав предпринимает новую попытку: – К врачу ходила? – Я киваю. – К какому?
– К такому, который тебе без надобности, – говорю ему с усмешкой.
Он тяжело вздыхает:
– Значит, Ритка правду сказала? Ты аборт сделала? Я даже не поверил сперва, пока в отделе не сказали, что ты взяла на сегодня отгул. С ума сошла, Ангелин? После выкидыша, после предположения врачей, что могут возникнуть проблемы с зачатием, ты просто пошла и избавилась от ребёнка? Я вообще не понимаю, что с тобой творится!
– Я хотела, Ярик, – протягиваю, срываясь на слёзы. – Думала, что хочу… Но не смогла. В последний момент передумала…
Ярослав притягивает меня к себе и шумно целует макушку.
– Всё правильно, Ангелин. Ты бы потом всю жизнь жалела. Как бы ты крепко не была обижена на его…отца, только тебе жить с этим решением. Не ему, не мне. Только тебе.
– Я не на него обижена. На себя. – всхлипываю я. – Влюбилась я, Власов. Так сильно люблю, что страшно. Но он совсем не подходящий экземпляр. Он… просто развлекался со мной, обманывал, играл. Он воспользовался мною, чтобы кое-что узнать… Он преступник, Ярослав. И мне страшно, что ребёнок станет таким же, что я буду ненавидеть его…
– Брось, Гелька, – крякает Ярик. – Разве хоть один Власов может вырасти преступником? Хочешь, ещё и отчество по моему имени дадим? Ну, что бы наверняка? Что же мы ещё одного ребёнка не воспитаем? Неужели позволим ступить
Я смеюсь и плачу. Хочется верить Власову, а не своим страхам.
– Воспитаем, – говорю, поджимая губы.
– Хочешь, найду этого гада? – осторожно спрашивает Власов. Я сразу понимаю, что он имеет в виду, и качаю головой.
– Не надо, Ярик. Я знаю, как его можно найти, просто мне это не нужно. И я… Я просто ему не нужна, понимаешь? Нет причин искать встречи или сообщать ему радостную новость. Любовь – это полный отврат, знаешь? Как ты с этим справляешься?
Я заливаюсь горькими слезами, оплакивая весь этот чёртов мир, в котором нет справедливости. В котором счастливой меня может сделать только тот, с кем я никогда не буду, потому что он просто вытер об меня ноги и ушёл.
– Да кто он такой, твою мать? – злится Власов. – Только, пожалуйста, не говори мне, что снова путалась с Румынским…
– Боже упаси! – закатываю я глаза. – Нет, конечно, это не он.
– А кто? – допытывается бывший. – Я хочу знать, что за это за бессмертный тут нарисовался и вздумал обижать тебя! Я же всё равно узнаю, Гель…
– Это Юджин, – вырывается у меня. – Тот самый Юджин, Ярик. Фигурант нашего дела, любитель клетчатых пиджаков, вербовщик проституток из клуба. Я укрывала его от следствия. Я закрутила с ним интрижку. Я влюбилась в него. Я его отпустила… – сокрушаюсь перед Власовым. – Могла задержать вместе с Румынским. Должна была, но…
– Ну всё, всё, – успокаивает Ярослав. – Отпустила и отпустила. Никому больше не говори, главное, ладно? Всё уляжется как-нибудь. Запомни, Ангелин: ты не виновата.
Вопреки моим протестам, Ярослав отвозит меня к себе, под попечительство Ритки, а сам заявляет, что ему нужно отъехать по делам.
Чтобы избежать ненужного общения и вопросов, на которые не хочу давать ответов прямо сейчас, я скрываюсь от молодой хозяйки в гостевой спальне, сославшись на усталость. Однако к обеду всё равно спускаюсь в большую гостиную.
Рита кормит Соню, и я сажусь рядом и говорю:
– Давай я покормлю эту принцессу, а ты сама поешь. Наверное, так и не присела ни разу?
– Ты уверена? – осторожно спрашивает Маргарита. – Может, ещё полежишь?
Смотрит виноватым взглядом, словно исключительно она несёт ответственность за все невзгоды в моей жизни.
– Со мной всё великолепно, Рит, – успокаиваю её. – А если и нет, то точно будет. Не нужно меня жалеть, ладно? Я запуталась, но теперь всё встало по своим местам. Я не собираюсь рассыпаться от малейшего дуновения ветра, чай не хрустальная ваза. Тяжёлое ранение пережила и это, будь уверена, переживу. Не я первая мать-одиночка, не я последняя. Всё в порядке, правда. Сейчас с делами разгребусь, и расскажешь мне что к чему. Я ничего не понимаю в младенцах, уверена, даже коляску самостоятельно выбрать не смогу, не говоря уже о всяких пелёнках-распашонках и прочих примочках.