Личность и Абсолют
Шрифт:
Для Лосева «диалектически» и «с полной очевидностью» вытекает из его исследования «определенная форма объединения понятий вечности, абсолютности, бесконечного предела, сознания (всеведения) и субъекта, т. е. понятие Бога вытекает для мифологии с простейшей диалектической необходимостью» (с. 259=213). Вот именно этой абсолютной мифологии и должна была быть посвящена вторая часть «Диалектики мифа», где вместе с тем должны были найти место укорененные в повседневной жизни и объясненные социально разные типы относительной мифологии—христианской, греческой, римской, иудейской, индийской и др.
Лосев задумал здесь осветить факты культурной истории, дать интерпретацию разных мифологических типов с позиций социальноэкономических. То, что это направление все больше и глубже привлекало идеалиста Лосева, видно из его лекций по истории эстетических учений, читанных в Московской консерватории. Он хотел уяснить
947
Лосев А. Ф. Форма. Стиль. Выражение. М., 1995. С. 342.
948
Там же. С. 343.
Таким образом, в «Дополнении» идеалист Лосев пользуется методом, который он опробовал в своих лекционных курсах, читавшихся целый ряд лет. Только в Консерватории был курс эстетических учений, в «Дополнении» история конкретных мифологических типов.
Попытка профессора Лосева представить эстетику и мифологию во взаимодействии бытия и сознания не осуществилась.
Так что же в конце концов представляло собою это загадочное «Дополнение» к «Диалектике мифа»»?
По сведениям, данным В. М. Лосевой еще до ее ареста (5 июня 1930 г. — в годовщину венчания), а именно 12 мая 1930 г., когда ее вызвали для допроса, вырисовывается следующее. А. Ф. сначала соединил обе книги — «Диалектику имени» и «Вещь и имя» — в одно целое под названием «Диалектика мифа и сказки». Книгу разрешили. Однако, когда Лосев написал к этой книге «Дополнение» осенью 1929 г. и оно не было разрешено, он разделил книгу на две. Одну — «Диалектику мифа» — подал в Главлит, и ее пропустили [949] , другую — «Вещь и имя», тоже разрешенную, — отправил в Сергиев Посад в типографию Иванова, а «Дополнение» осталось само по себе среди его рукописей.
949
Уже после разрешения В. М. Лосева вставила в типографский экземпляр целый ряд страниц из «Дополнения», и книга была напечатана с этими «незаконными» вставками, что послужило поводом для ареста А. Ф. Лосева.
Во время ареста в ночь на Страстную пятницу 18 апреля 1930 г. забрали более двух тысяч рукописных страниц, среди них, видимо, и «Дополнение». Возможно, однако, что это так называемое «Дополнение», приложенное к заявлению Лосева [950] , в Главлит от 30/.1929 г. с просьбой о напечатании целиком «Диалектики мифа и сказки», вместе с дополнительными главами попало в ОГПУ еще раньше из Главлита в 1929 г.
Характерно, однако, что в числе списка забранных рукописей «Дополнение» отсутствует. Но список вообще составлен наспех, неквалифицированно, со множеством ошибок в именах и названиях. Видимо, из «Дополнения» следователь Герасимова сделала интересующие ОГПУ выписки, чтобы подвести Лосева под статью 58.10, или нечто вроде конспекта, причем крайне тенденциозного, так как часть «Дополнения» — богословскую—она по заданным следствием и начальством условиям просто проигнорировала. Зато среди многочисленных примеров разных типов мифологий, среди цитат из различных статей и книг (а их Лосев любил делать сотни, что видно по его собственным книгам) она выискивала фрагменты социально–политического характера, которые вне контекста всей рукописи и всей философской концепции Лосева можно было интерпретировать с выгодной для следствия точки зрения. Видимо, таким образом постепенно создавалась «брошюра», которой воспользовался М. Горький.
950
Текст заявления Лосева см. в публикации А. А. Тахо–Годи «Я от всех все беру и всех критикую»//Русская
В одном из документов, содержащихся в следственном деле, А. Ф. Лосев писал: «В ученых кругах не раз отмечалась моя способность вживаться в древние типы культур и рисовать их с их внутренней и животрепещущей стороны. Так в «Музыке как предмете логики» я дал (в главе «Музыкальный миф») опыт христианского вживания в стихию немецкой музыки, ничего не имеющей [общего] с христианским средневековьем. В книге «Очерки античного символизма и мифологии» гл. I я дал опыт такого же синтетического подхода к античности». Во второй части «Диалектики мифа» Лосев применил, по его словам, этот же «синтетический подход к внутренней жизненной стихии христианской мифологии, подход, не брезгающий и художественными приемами».
Автор хотел, с одной стороны, дать диалектическое переплетение судеб мировой истории в мифе, а с другой—стать над этими судьбами, как бы «над схваткой». Ряд мифологических типов он предполагал дать в их «взаимном освещении» (например, христианство освещает иудейскую мифологию, а иудейство—христианскую). И более того, это сочинение, по мнению автора, должно было быть написано «в виде диалога, где разговаривающие были бы представлены равномерно». Но, к сожалению, получилось «преобладание христианской мифологии».
Жизнь привела к тому, что сам феномен «Дополнения» превратился, по словам Лосева, в «своеобразный миф», в «роман», в «сказку Гофмана». А философ оказался в тюрьме, в лагере, а затем десятки лет нес на себе память этого прошлого.
Для следователя Герасимовой и вообще для ОГПУ вся часть «Дополнения», касающаяся абсолютной мифологии, т. е. вся богословская, несомненно большая, часть была не нужна. Лосев и так не скрывал своей веры, своих церковных связей и своих философских разработок учения об Имени Божием, т. е. интереса к имяславским проблемам.
Его имяславские симпатии и связи были хорошо известны ОГПУ, поэтому следствие сосредоточилось не на философском осмыслении имяславия, а на реальных фактах современной действительности с ее церковными настроениями. С ними и соединили имя проф. А. Ф. Лосева, придав, естественно, политическую антисоветскую окраску всему делу. Вот почему Герасимова, и это важно, как бы вскользь упомянула о том, что во вторую книгу «Диалектики мифа», т. е. в «Дополнение», вошли такие главы, как «Познание бога», «Диалектика бесплотных сил», «Божественный алфавит», «Магическое имя».
Даже основываясь только на этих «упоминаниях», можно с полной уверенностью сказать, что в архиве Лосева сохранился ряд глав «Дополнения» и они составляют более 200 страниц машинописного текста. Мною были опубликованы в сочинениях Лосева («Мысль», 1997) некоторые вначале найденные разрозненные фрагменты под названиями «Первозданная сущность» и «Абсолютная диалектика—Абсолютная мифология». [951] В настоящем томе эти фрагменты даны в соответствующем контексте.
951
Лосев А. Ф. Миф. Число. Сущность. М., 1994.
Следует сказать, что В. М. Лосева была противницей напечатания «Дополнения». Она считала, что его можно использовать в конъюнктурных целях, политических и практических. Но и она была чрезмерно наивна, когда предполагала, что через 30—40 лет настанет другая эпоха и в условиях отсутствия классовой борьбы теоретические построения Лосева окажутся лишь материалом «для спокойной дискуссии» [952] .
Особое место занимает в нашем томе работа А. Ф. Лосева по философии математики. Первая часть этого большого труда «Диалектические основы математики», была опубликована в книге: Лосев А. Ф. Хаос и структура (М 1997). Счастливый случай подарил нам считавшуюся утерянной вторую часть замечательного исследования. При переезде из нашей квартиры (где должен был начаться ремонт) на временную площадь на этом же этаже при разборке огромной лосевской библиотеки в шкафу с латинскими книгами на самом дне была найдена его рукопись. В. П. Троицкий установил аутентичность, он же подготовил ее к печати, восстановил рисунки, на которые в рукописи были лишь указания, найдя их в соответствующих книгах. Теперь читатель может, имея том «Хаос и структура», получить целостное впечатление о «Диалектических основах математики» (недостает только части § 126, а также § 127 и 128; см. план работы в кн. «Хаос и структура», с. 23).
952
См. показания В. М. Лосевой. Следственное дело. Т. 2. Л. 536.