Личный бумажный Демон
Шрифт:
– И она всё это увидела?
– Да, и даже больше. К ним, как раз пригнали лошадей на забой, а это совсем другое дело - лошади очень умные животные…
– Всё стоп, я больше не могу…
– Да, хорошего мало…
Всю в блевотине, грязную, и в слезах, Светлана выволокла девушку из цеха забоя, и еле дотащила до машины, где она опять упала в рвотных спазмах, но её только дёргало, тошнить ей было уже нечем.
–
– Бедная девушка… какой кошмар… - бабушка откинулась на подушки в изнеможении.
– Кошмар был у неё в голове…
– Мда… - Лидия Петровна смотрела на женщину перед собой, не понимая какие чувства испытывает к ней. С одной стороны всё, что она услышала, было чудовищно, и невероятно жестоко. С другой стороны очень эффективно и, очевидно, правильно, как говорится «клин - клином»… И если бы не она, то что было бы сейчас? Кто-то из них, сегодня в морге производил бы опознание тела Аси? – От одной мысли об этом, её замутило.
– Вам плохо? Дать вам воды?
– Да, пожалуйста. – она взяла протянутый стакан с водой и сделала несколько глотков. – Фууу, как будто сама побывала там. Ладно, теперь моя очередь, рассказывать, но всё же один вопрос перед этим задам - В каких вы отношениях с Шаховой?
– А что?
– Дело, в том, что Лиза Кашина звонила нам, уже после того, как забрала рисунок Врубеля, и предупредила, чтобы мы никому ничего не говорили о нём, особенно некоей Шаховой…
– Ого, и что это значит?
– Не знаю…
– Что значит, не знаете? Что-то вы должны знать… Не просто же так вы отдали ей рисунок?
– Не просто так. Я отдала его ей для выставки.
– А как она узнала, что он у вас есть?
– Надя ей рассказала, когда Лиза приехала работать с архивами.
– Ну хорошо, отдали на выставку, а после что? Она вам звонит с предупреждением никому ничего не говорить, и вам не кажется это странным? Вы спокойненько так и делаете? Почему? И кстати, где сейчас этот рисунок?
– Я не знаю, где сейчас рисунок.
– Фиу, - присвистнула Светлана, - тааак…
– И мне… - она замялась, соображая как бы продолжить, - давайте я лучше всё сначала расскажу.
– Давайте.
– Около трёх месяцев назад, может чуть меньше, к нам пришла Лиза Кашина, с просьбой показать ей рисунок Врубеля.
– Какой кстати? Летящий Демон?
– Да, Летящий Демон.
– А он откуда у вас?
– Муж всю жизнь собирает, извините собирал, всё, что связано с именем Лермонтова, и особенно то, что связано с его гибелью…
– Таак…
– Письма участников
– Я ви… - дела в доме шкафы с папками, хотела сказать Светлана, да вовремя остановилась, - кхм, продолжайте пожалуйста. – и чтобы отвлечь внимание от своей оплошности, тут же добавила вопрос, - Почему вы говорите о гибели, а не о дуэли?
– Потому, что дуэли не было.
– Ага. – Светлана с удовольствием включилась в, уже ставший ей интересным, спор о Лермонтове, - И откуда вы это знаете?
– Из письма Верзилиной.
– Эмилии?
– Да.
– Оно у вас?
– Да.
– И что в нём?
– В нём всё подробно описано и про их с Лермонтовым отношения, и о причинах его убийства, и почему все свидетели будут молчать об этом, и почему Мартынов взял вину на себя.
Возникла классическая немая сцена, во время которой Лидия Петровна спокойно смотрела на Светлану, как будто ничего особенного не сказала. А у Светланы буквально челюсть отвисла от удивления.
– Чтооо? – наконец пришла она в себя, - вы всё это серьёзно?
– Абсолютно.
– Как это? Учёные мужи, чуть не до драки спорят о причинах дуэли, а у вас есть все ответы на все их вопросы, и вы молчите?
– Да.
– Почему?
– Потому что это очень личная история, и я не хочу выносить её на люди. Пусть всё останется, как есть.
– Что значит личная?
– Я дальняя родственница Эмилии Верзилиной.
– Ипона мать… - только и нашлась, что сказать Светлана. Она бы и покрепче выразилась, да язык не повернулся, - Кхм… Понятно, но мне-то расскажете, надеюсь?
– Вам расскажу. Но под честное слово, что это останется строго между нами.
– Бог ты мой, даю три честных слова, что буду молчать как рыба – говорите скорее.
– А про Кашину с рисунком Врубеля, уже не надо?
– Это вы меня сейчас поддели что ли? Вам сколько лет?
– Девяносто три.
– А шутите как молодая… И знаете что?
– Что?
– Я рада, что мы познакомились. Ну всё, достаточно реверансов – рассказывайте.
Лидия Петровна улыбнулась и начала:
– Откуда, по-вашему, мы знаем подробности ссоры Лермонтова с Мартыновым?
– Как откуда, не поняла?
– Если вы перечитаете показания всех, якобы участников дуэли, то ни в одном рассказе не найдёте того, кто бы сказал, что он лично слышал, слова Мартынова на том самом вечере у Верзилиных. Кроме…
– Кроме Эмилии Верзилиной.
– Точно. Именно с её слов мы и знаем о том, что Мартынов что-то говорил Лермонтову.
– А как же: - «Музыка затихла и слова Лермонтова о горце с большим кинжалом, прозвучали в тишине на всю залу. Мартынов побледнел, ну и т.д.»?