Личный бумажный Демон
Шрифт:
– А кто ещё знает эту историю? – наконец спросила она Лидию Петровну.
– Никто.
– Как никто? А Надя из музея?
– Нет, не знает. Знает ещё Ирочка, моя внучка, но она не верит, считает, что доказать подлинность письма невозможно, так что не стоит и дёргаться. И отнОсится к этому как к семейному преданию.
– И скорее всего, правильно делает. Представляете, что начнётся в научных и литературных кругах, когда вы обнародуете это письмо? А в патриотических?
– Да, конечно, и именно поэтому мы, без малого двести лет, храним этот секрет внутри семьи.
– Да, согласна. Хотя жаль – такая информационная
– Да, Лизочка. Она, конечно просила покопаться в дневниках и письмах, но я по понятным причинам не разрешила. А вот то, что у нас оказался подлинный рисунок Врубеля, я, честно говоря, и сама не знала. Он лежал в какой-то папке с другими рисунками, ценность и значимость которых мне неизвестна. Я думала, что Миша, мой муж, эти рисунки что называется «за компанию» покупал. Знаете, когда покупаешь архив, то берёшь всё скопом, и то, что нужно и то, что не нужно. Не раз бывало, когда покупалась целая коробка старой макулатуры, ради одного письма или дневника. Просто потому, что владельцы не хотели продавать по одному листочку, иногда понимая, а иногда нет, что поштучно они вообще ничего не продадут.
– Ясно, и что дальше? Обнаружила она рисунок и что?
– Глаза загорелись, руки затряслись, было видно что она присутствует при сотворении чуда. После чего забрала у меня этот рисунок, и всё.
– Просто так забрала? Без расписки или договора?
– А да, расписка была, и даже нотариальная доверенность на то, что она имеет право от моего имени сдать его в музей, для участия в выставке.
– Ну хоть так. И что дальше?
– Всё, где-то через неделю или полторы, после того как она уехала, она позвонила и попросила никому ничего не говорить о рисунке.
– И вас это не удивило? Я бы на вашем месте сильно обеспокоилась. Вы знаете, сколько может стоить такой рисунок?
– Нет, не знаю…. Понятно, что дорого, но зачем мне это, я же не собиралась его продавать.
– Но его могут украсть и для меня удивительно, что вы вот так просто отдали дорогую вещь незнакомому человеку.
– Не совсем незнакомому, её привела к нам Надя, которую я знаю с пелёнок, они с Ирочкой дружили, и в школе, и после. И сказала, что всё так и есть, что Лизочка сотрудник музея…
– А она как раз не была сотрудником музея… - прервала её Светлана.
– Как не была?
– Вот так, не была. Её наняла, та самая Шахова, которую вы так боитесь, для того чтобы та собрала и провела выставку иллюстраций Врубеля к поэме Лермонтова Демон.
Пожилая женщина побледнела, хотя казалось бы бледнеть ей было некуда, она и так была бледная из-за болезни.
– Ничего не понимаю…
– Выпейте воды, - Светлана подлила в её стакан свежей водички, и подала ей, «Чёрт, зря я так резко», пожалела она, что напугала пожилую женщину, - ладно чего уж там, что сделано, то сделано. Когда в последний раз вы разговаривали с Кашиной?
– Да вот, тогда же. Тот самый разговор и был последним, больше мы с ней не общались.
– И она не объяснила вам, почему вдруг надо что-то срывать?
Вместо ответа Лидия Петровна
Она буквально подпрыгнула на месте и посмотрела на часы – 20-30.
– Боже мой, я опоздала на самолёт… Или ещё успею?
Лидия Петровна открыла глаза:
– Вы сегодня улетаете?
– Да самолёт в 23-00, из Минвод. Если прямо сейчас рвануть туда, то приеду в обрез, а ещё за вещами в отель надо заскочить… Вот чёрт…
Седая женщина с напряжением смотрела на её вычисления времени, ожидая какое решение она примет. Не дождавшись, решила подсказать:
– Отложите поездку. Билеты ведь можно сдать?
«Да, верно, - удивилась Светлана, такому простому выходу из положения, - Куда мне лететь-то сейчас, и главное зачем? Только-только началось самое интересное…»
– Конечно, так и сделаю. Чего это я задёргалась? От переизбытка информации очевидно, а вам так тем более пора отдохнуть. Давайте продолжим завтра. Я приду прямо с утра. Хорошо?
– Хорошо, я действительно устала. А ещё, я могу позвать сюда Надю завтра. Может она расскажет, что-то полезное обо всём этом.
– Отлично.
Светлана попрощалась, и вышла из палаты в коридор, где обнаружила Ирину и Асю, сидящих на какой-то неудобной банкеточке.
– Ого, вы здесь до сих пор?
– Я уж думала, вы всю ночь там просидите. – С некоторым укором заметила на это Ирина, с удовольствием распрямляясь от неудобного сидения.
Ася тоже встала и, не сказав ни слова, тут же прошмыгнула в палату к бабушке.
– Могла, - посторонилась Светлана, и изобразила мимикой фразу «О как», - тем более, что торопиться мне не куда, на самолёт я уже опоздала.
– Вы хотели улететь сегодня?
– Да, хотела.
– А теперь что?
– Теперь не хочу. Придётся задержаться, по крайней мере, до завтра.
– Где будете ночевать?
Ирина с иронией посмотрела на собеседницу:
– Не думала ещё об этом, как говорится: «Где придётся заночуем, что придётся поедим».
– Пойдёмте к нам?
– К вам? Неожиданно… Забыли, что выгнали меня?
– Я уже извинилась. Мало? Нужно ещё раз?
– Нет, не нужно. Да и в первый раз не нужно было, я не злопамятная, - говорила она, а сама одновременно с этим достала смартфон и выбрала в нём какой-то телефон, - Сейчас сделаю один звонок, и будет ясно, куда мне отправиться.
Она отправила вызов и стала прислушиваться к звонкам.
– Алё Камил? Добрый день, это ваша вчерашняя пассажирка, вы отвозили меня в купальни вечером. Да, да и мне тоже очень понравилось. Настолько, что я готова повторить, и буду совсем не против, всё той же компании. Нет уже?
– она разочарованно покачала головой, - Как жаль. А куда? А, понятно. Ну ладно, извините одну секунду, у меня другой звонок, - Она прикрыла микрофон и подождала несколько секунд, якобы разговаривая с кем-то, - Ну вот Камил, отбой, планы поменялись. Извините за пустой звонок. Да, в другой раз. Всего доброго. – и хотела нажать отбой, но услышала что он там что-то ещё говорит. – Что? Не услышала, что? Какой телефон? А телефон оставила? Для меня? Так секунду, секунду, сейчас найду чем записать, - она прижала трубку плечом, и принялась рыться в своей сумочке стилизованной под маленький рюкзачок.