Личный дневник моей фиктивной жены

Стальная Виктория

— Интересно, весьма интересно. Ещё раз благодарю за информацию, жду видео.

Я получил на почту видео от Михаила и настороженно начал смотреть. Осторожность стала ещё одной моей заклятой подругой в последние дни. Кажется, я боялся уже всего на свете, любого шороха, и от этого было невыносимо стыдно, скверно. Ведь я привык быть, образно говоря, хозяином жизни, мужиком, той самой каменной стеной, о которой любят судачить женщины. И мне теперь совершенно не претило вести себя как мальчишка, который ищет спасения за маминой юбкой, это ощутимо било по моему самолюбию и мужскому эго. Я и сам не понимал, как могу в тридцать семь лет так трусить?!

Глава 29

«Вероника

смотрела прямо в камеру кафе, явно специально… При нашей последней встрече Ника была такая робкая, взволнованная, бледная и изрядно похудевшая, и я видел в ней не свою жену тогда, а лишь унылую тень. Женщина же на видео выглядела вполне здоровой, крепкой, слегка загорелой и смотрела явно на меня и с нескрываемым вызовом своими серо-голубыми глазами, её русые волосы непривычно для меня, обычно любимая завевала кудри, были выпрямлены, а макияж…что за вульгарность…любимая никогда не красила губы красной помадой, считая это моветоном для своего молодого возраста. И как на зло Вероника пришла…нет, этого не могло быть…моя якобы жена была одета в белый строгий костюм из жилета с вырезом на груди, расшитого пуговицами из жёлтого золота со вставками изумрудов, и укороченные прямые брюки со стрелками. Она выжидательно смотрела в камеру и стучала высоченными шпильками своих чёрных лакированных туфель. Её дорогие серёжки в тон пуговицам на жилете поблёскивали через призму экрана моего компьютера. Эта женщина-моя фиктивная жена выглядела точь-в-точь, как Анжелика…Анжелка будь она не ладна! Да, я тут же вспомнил наш последний разговор с…Никой, её поэтичную речь тогда об Анжелике: ведь любимая не говорила, а тихо кричала, словно раненая птица. Воскресшая Вероника делала всё напоказ…для меня, заведомо зная, что это пикантное видео непременно попадётся мне на глаза, можно было даже к бабке не ходить. Михаил Пшеничный верно заметил: Вероника действительно говорила надменно, с высока, демонстрируя, что она — эдакая барыня, которой прислуживает какой-то холоп… Моя Никуля никогда так не говорила с людьми, и она бы не стала принижать своего друга и шеф-повара некогда любимого ею «Пегаса», вообще кого-то принижать…Так себя мог вести я, но только не она…»

Что мне было думать? Одному Богу известно. Да, так невольно и становишься верующим, ибо неоткуда тебе ждать спасения и утешения, по крайней мере, когда тобой овладевают эмоции, то сначала ты не можешь сам понять ситуацию, найти ответ. Я не знал, как мне быть. Была ли на видео настоящая…моя Вероника…или её сыграла плохая актриса? Куда пропала Марго? Почему именно сейчас возникла эта якобы Ника? Тем временем пришёл курьер из «Пегаса» и принёс мои любимые пирожные с бананом и маскарпоне и латте. Пирожных было многовато для меня одного, я ограничился всего двумя, запил их замечательным латте, откинулся в своём кресле и даже на мгновение возблагодарил неизвестного мне психа или свою-чужую Нику за такие дары. Пирожных было много, и четырьмя из них я угостил Настеньку, ещё три с удовольствием употребил Вишня. И ничего не предвещало беды, я даже слегка успокоился, потерял бдительность. Но спустя полтора часа Насте стало плохо. Вишня залетел в мой кабинет, грубо матерясь, начал кричать:

— Это всё ты. Чёрт бы тебя побрал с твоей Никой. Теперь моя Настенька умрёт. Вы! Вы несёте смерть!

— Спокойно. Вишня, в чём дело? Объясни толком.

— Объяснить? Там Настенька после твоих пирожных умирает! У неё пена идёт изо рта, она вся трясётся, горит. Да я тебя за Настю! — Олег бросился на меня с кулаками, но уж больно жилистый был мой помощник, так что мог лишь по-детски по мне постучать своими кулачками. Мы вызвали скорую, полицию, я пытался, как мог, успокоить Вишню. И скорая, и полицейские приехали на удивление быстро. Но стремительнее

всех к нам неожиданно пожаловала мама Настеньки.

— Алексей Корф, какого чёрта ты чуть не угробил мою дочь?! Да я тебя под суд отдам.

— Антонина Петровна, смените уж гнев на милость ради всего святого. В чём моя вина?

— Для тебя нет ничего святого, Корф. Уж я-то знаю! В чём твоя вина: а не тебя ли отравить хотел клоун?

— Антонина, вы знаете что-то про клоуна?

Я уже и думать забыл про неизвестного мне клоуна, как-то он эпизодически появился и исчез. Но теперь я начал припоминать…. Что там говорила Анжелика своему Баршаю?

«Пашенька, я не знаю, ничего не знаю. Я и лица его не видела! Он в маске клоуна был с розовым шариком на носу!»

Потом ещё этот клоун заявился ко мне домой. Я снова по крупицам восстанавливал ход развития событий.

Мои охранники тогда сказали, что на них напал некий мужчина в маске клоуна. Он перелез через забор и стал требовать выйти к нему меня. Охранники попытались его остановить и объяснить, что меня нет дома. И тогда клоун пригрозил, что я отвечу за всё и за убийство своей жены, и за то, что у этого клоуна увёл девушку. Какую девушку я увёл? У кого? Почему клоун всего пару раз всплыл в поле моего зрения и сразу бесследно исчез? При чём здесь мать Насти?

— Алексей, вот как ты был сам клоуном, так им и остался. Ты же понимаешь, что отравленные пирожные предназначались тебе. Так какого чёрта, ты сам их все не съел, а людей стал подставлять? Ни в чём не повинных людей, Корф!

— Антонина, вы перегибаете палку. Ваша дочь пострадала совершенно случайно.

— Конечно, вокруг тебя все всегда страдают совершенно случайно: я, Вероника, Анжелика, теперь ещё и Настенька. А ты опять выйдешь сухим из воды.

— Чёрт возьми, да что же вы всё вместе смешиваете? И вообще, при чём здесь вы? Откуда вы столь осведомлены о моей личной жизни?

— Алекс, ты ведь меня узнал! И ты не мог не увидеть вашего с Настей сходства?!

— Антонина, что вы мелете? Какое сходство с Настей, чьё?

— О Господи, Корф, Настя — твоя дочь, наша дочь! Ты ни разу не заметил, как вы похожи?

— Тонька-Зорька? Так это ты?! Фух! А я уже было подумал…

Я радостно обнял Антонину. Но она продолжала оставаться холодной и рассерженной.

— Тонька-Зорька, это всё, что ты мне можешь сказать? Да, дорогой, ты повзрослел лишь сединой волос. Чего не скажешь о твоём духовно-нравственном развитии. И как ты только такой бизнес построил?! — Моя первая юношеская любовь нервно рассмеялась и похлопала укоризненно меня по плечу.

— Ты ведь Золотова сейчас, а Настя Зорькина! Как бы я догадался, что Настенька — твоя дочь? Моя дочь? Почему ты мне не сказала, что беременна? Почему ты теперь Золотова?

— Алекс, сколько вопросов, эмоций? Ты давно ли стал таким чувствительным?

— И ты считала меня бездушной тварью, да?

— Почему сразу тварью? Впрочем, все мы — Божьи твари.

— Тоня, ведь я тебя долго искал! Ты тогда так неожиданно исчезла, даже записки не оставила. Я ничего не понимал, не знал, что и думать.

— Милый Алёша, я сейчас расплачусь, право. Просто встреча в программе «Жди меня»! Я тоже тебя так долго искала и ждала.

— Зря иронизируете, Антонина Петровна. Я вам искренне говорю, как на духу.

— Перестань дуться, я тебе охотно верю, дорогой Корф. Просто раньше ты был более скуп на проявления своих эмоций. Видимо, семейная жизнь тебя обтесала, смягчила.

Последние слова Антонины больно резанули по всё ещё не затянувшейся ране. Какая там у меня была семейная жизнь?! Фиктивный брак, игра в семью, которую я сам затеял. Я чуть было не начал снова загоняться самобичеванием, но к нам подоспел майор Лёвушкин.