Личный дневник моей фиктивной жены
Шрифт:
А ещё нам всем нужны были положительные эмоции и некая разрядка, спад напряжения. Поэтому для обеда я выбрал праздный ресторан «Beverly Hills Diner» на Сретенке с его зажигательными официантками, песнями в стиле Америки 50-х и плакатами с фильмами легендарного Голливудского времени.
Глава 25
— Всем привет! Как успехи?
— О, наш верный страж порядка! Илларион, ты завтра работаешь?
— Что за вопрос, товарищ Корф?
— Может, махнём по Капитану Моргану?
— Пить ром средь бела дня…Не знаю, а что мы празднуем? Вы
— Нет, мы просто должны расслабиться! Да, дорогая? — Я обнял Марго, но она резко сбросила мою руку со своего плеча.
— Господа, какой может быть ром? Нам надо искать убийцу! Я вас не понимать!
— Маргарита Эдуардовна, мы тебя тоже часто не понимать, поверь. И не коверкай слова, ты вполне прекрасно владеешь русским языком. Вон посмотри на майора: голодный, щетиной оброс, синяки под глазами! Это он так рьяно убийцу Ники ищет. Что же ему не есть, не пить, не спать, не отдыхать, а только искать убийцу? А мне тоже теперь питаться одним лишь святым духом? Марго, расслабься, отпусти ситуацию, отбрось свой негатив. Мы сегодня многое сделали и заслужили по праву вкусный ужин в приятной атмосфере, хороший отдых и слегка пригубить. А в слободу поедем завтра на трезвую свежую голову. Правильно, Илларион?!
— Алёша, не хочется, но придётся подписаться под каждым твоим словом. Марго, вот вам точно не помешает выпить рюмку-другую, вы больше нас напряжены.
— Ох уж этот ваш русский менталитет! Лишь бы не работать и пить! А, ваша взяла! Я буду водку!
— Ого! Фрау Ротенберг, не ожидал от вас такой прыти! Алексей, мы с тобой дурно влияем на Маргариту Эдуардовну! А ты ром предлагал пить!
— Илларион…называйте меня Марго. Мы уже достаточно знакомы.
— Да разверзнутся небеса! Алёша, вы это слышали? Фрау Ротенберг снизошла до простого блюстителя правопорядка!
— Илларион, тогда и мы давай беленькую употреблять? Чего даму оставлять наедине с водочкой!
— Поддерживаю! Мне бы ещё какую закусочку!
— Само собой разумеется! Марго, чем закусывать будешь, салатными листьями? Судя по твоей изящной фигуре, ты только салатами и питаешься, ещё, может, воздухом! — Мы зычно ещё трезвые заржали с Лёвушкиным так, что, кажется, в «Beverly Hills Diner» затихла музыка! Маргарита изучала меню, перелистывала страницы, и, наконец, стала перечислять:
— Так! Как вас, Люси? Какое необычное имя. Люси, я буду свиные рёбрышки в соусе барбекю с картофелем фри, затем американский бургер, салат с лососем и вишневый пирог с шариком ванильного мороженого.
— Марго, вау! А ты не лопнешь?
— Нет, я очень голодная и вообще всегда много ем, мне повезло с генами и метаболизмом. Люси, десерт, разумеется, подадите в конце. Мужчины, а вы сами что будете? Илларион, ваш черёд.
— Мой, сударыня. Люси, записывайте или запоминайте, я предпочитаю отведать пасту по-кайенски с курицей, греческий салат и на десерт морковный торт. Алексей, ваш выход.
— А у меня всё традиционно. Желаю классического борща и побольше, картофельное пюре с цыплёнком на гриле и на десерт банана сплит.
Мой слух резануло знакомое: «Я заказала твои любимые пирожные с бананом и маскарпоне и латте. Латте уже остывает, поторопись пожалуйста.» Я уставился на Марго
— Что?
— Что? — Повторил за мной Лёвушкин.
— Кто это сказал?
— Кто и что сказал, Корф? Ты нас пугаешь.
— Простите, показалось.
— Старик, это мы ещё даже по одной не употребили, а ты уже голоса слышишь? Бедовый ты у нас!
— Всё! Забыли!
Водка лилась рекой, наши рюмки только и успевали громко звенеть от чоканья. Мы смеялись, уплетали за обе щеки каждый своё кушанье, правда я пару раз отведал свиные рёбрышки и американский бургер у Марго. Она в свою очередь не удержалась от пробы моего классического борща, потом скривилась и мне на ухо шепнула: «Ну ведь не то, правда? У Вероники был совершенно другой борщ!». И Маргарита словно прочитала мои мысли, потому как я, именно так, и думал в тот момент. Впрочем, с каждой выпитой рюмкой я сознавал что-то новое о себе и нашей совместной жизни с Никой.
— Марго, а Вероника меня действительно любила?! — Начал я, заплетая языком.
— Алексей, какие серьёзные вопросы пошли! Фрау Ротенберг, держитесь, мы дошли до этой…как её…кондиции! Во!
— Я ещё и не так спрошу! Кстати, мы будем или не будем давать разыскную ориентировку на Милу, Миледи, а? Лёвушкин, отвечай!
— Будем, пальчики твои откатаем, и сразу в розыск тебя подадим.
— Не меня! Её!
— Её? Марго?
— Какую Марго? Нам Миледи искать надо с большими серыми глазами и прямыми длинными волосами насыщенного чёрного цвета.
— Ммм. насыщенного? Чёрного? Это уже что-то!
— Да! Прямо чёрного как ночь! И с хитрым прищуром!
— Почему с хитрым?
— Потому что собирается что-то украсть.
— У кого? Когда украсть? Я группу вызову. Диктуй адрес!
— Да нет, это Настя так сказала, что та Мила…Ну как будто собирается украсть что-то, типа выглядит мутно и преступно. Ты меня понимаешь, брат?
— Брат ты мне или не брат?!
— Давайте выпьем, Марго, на бурден, брунден, брудершафт?!
— Илларион. иии…Львович! Вы — мужик! Не то, что некоторые…Да, Алексей?
— Опять я не угодил, едрить твою налево!
— Алёша, фу, мы же — джентмуны. Не выражайся при даме!
— Кто здесь дама? Ау? Дама, вы где? Нету ни дамы, ни мадамы! Есть только пьяная в хлам феминистка, которая жрёт за троих. Вот Вероника ела как птичка.
— Майор, это он меня феминисткой назвал?
— Фрау, нет, конечно!
— А кого, кто здесь такая феминистка?
— Да их полно вокруг.
— Тогда ладно, прощаю. А чего ты мне затираешь, как Ника ела? А Корф? Да она то как раз ненормально ела, чтобы всегда быть рядом с тобой худой! Боялась она располнеть, какой-то там у вас про это был пункт в…дурацком брачном договоре.
— Вооот! А ты мне всё про любовь Вероники?! А она меня боялась! Ну посмотри на меня?! Что я такой монстр?
— Хуже! Ты — сущий дьявол! Но меня вполне возбуждаешь! Я люблю плохишей!
— Ого! Марго, да я вас заревную сейчас! А хорошие мальчики-майоры вам не нравятся?!
— Илларион, вы мне нравитесь ещё больше! Я бы так и дунула в вашу трубку!
— Тихо, господа! Нам ещё не хватало тут…как в немецком фильме оргию начать. На нас и без того все в ресторане смотрят!
— Пусть смотрят и молча завидуют! Да, Илларион?!