Личный дневник моей фиктивной жены
Шрифт:
Лёвушкин углубился в чтение, затем просмотрел другие страницы дневника и вынес свой вердикт.
— Почерки разные, стиль другой. Ииии…мы ведь об этом говорили сегодня с Маргаритой?
— Именно. Из чего я сделал вывод, что запись появилась не случайно, а в доказательство слов Марго, чтобы подтвердить их с Вероникой знакомство. Видишь, как чётко прописаны даты, место, встреча. Нам нужно провести экспертизу, как у вас она называется, по почерку?
— Графологическая.
— Да. Надо сравнить почерк Маргариты с новой записью в дневнике Вероники.
— Я не отказываюсь от проверки, завтра сделаем, но не кажется ли тебе, что кто-то пытается подставить
— Мне Вишня сказал по дороге к тебе, что Ника была беременна, и ничего ей не грозило.
— Занимательно. Но не то… Олег Юрьевич мог бы нас пустить по ложному следу вполне, но у него нет на то оснований, да и с Марго они не особо знакомы, чтобы он её пытался слить.
— Ок, если не Маргарита оставила запись в дневнике, то кто? Кроме нас троих об этом разговоре никто не знал. Я, выйдя из твоего кабинета, был нем как рыба. Ты, верно, тоже? Не сама же фрау Ротенберг пошла трубить направо и налево, мол, я вся такая светлая и чистая, защитите меня, впишите в историю? Или…
— Или кто-то из нас троих на прослушке, если мы втроём дружно молчим.
— А ты в итоге поставил Марго прослушку, как хотел?
— Как бы да.
— Что значит, как бы?
— Мы начали прослушивать её только сегодня, проверили у оператора предыдущие звонки и сообщения. И получается, что кроме нас с тобой, она ни с кем не контактирует.
— Как-то неправдоподобно, такого же не может быть?
— Вот и я о том же толкую.
— А как же она ведёт бизнес, держит связь с коллегами, обращается к врачу по поводу своих глаз и не только?
— Не знаю. И вечный бой! Покой нам только снится. Как говорится.
— Что если у Маргариты есть второй «реальный» телефон? А тот, на который вы установили прослушку, лишь для отвода глаз?
— Я думал об этом. Но тогда Марго действительно что-то очень тщательно от нас скрывает. И к тому же догадывается о слежке за собой.
— Значит, она сама понимает, что у неё рыльце в пушку, раз всячески скрывается и шифруется. Хотя, конечно, не пойман — не вор.
— Я ведь и хотел приударить за нашей фрау, чтобы быть в курсе её перемещений, связей, иначе мы не сможем за ней проследить. Она всегда на чеку. Я бы со своей колокольни даже легко предположил, что Маргариту обучили шпионским штучкам.
— Ого. Я-то слегонца подозревал Марго. А вы оно какой дальновидный, товарищ Лёвушкин.
— И не говори. И чем дальше в лес — тем толще партизаны. А ведь в твоём деле до сих нет самого главного?
— Да ты что? Ещё что-то не сходится? Я наивно полагал, что в деле всего навалом.
— Всё да не всё — мотива нет. Для банальной мести — слишком масштабно, гротескно придумано и устроено. Чтобы припугнуть — уже пора было остановиться, ты, итак, порядком наволновался. Если цель — убрать тебя, а мотив — приватизировать себе твоё имущество, бизнес, активы…то тоже сложная схема выбрана, и затянуто очень. А пока мы не поймём его или её мотив по отношению к тебе, дело с мёртвой точки не сдвинется.
— Мы пришли в тупик? — Я с горечью согласился с Илларионом.
— Или я — следак-тупак.
— Пора по домам и на боковую. Утро, как известно, вечера мудренее. Нового мы сегодня тоже ничего не придумаем.
— И то верно.
И мы с Лёвушкиным покинули вдвоём отделение, пожали друг другу руки, обусловились быть на связи и разошлись
Глава 41
8 декабря, суббота
Я радовался выходному дню, как ребёнок, и предвкушал, что в кои-то веки отосплюсь. Но увы сон не шёл. Я сам проснулся без пяти пять утра, лежал и бездумно смотрел в потолок…в светящееся звёздное небо надо мной, с любовью придуманное Вероникой. Я на редкость чувствовал себя бодрым и готов был свернуть горы, только не знал, с чего начать и что вообще делать. Можно было поехать в офис, заняться рабочими вопросами, но мои сотрудники заслуженно отдыхали, а одному работать мне не особо хотелось. Иллариона я решил не трогать, пока сам со мной не свяжется, несмотря на сильное желание удостовериться в подлинности почерка Маргариты на этой проклятой новой записи в дневнике моей любимой… Но Лёвушкин — человек и тоже имеет право на законный выходной, личную жизнь и свои дела. Раньше я был завсегдатаем баров, клубов, казино, художественных мастерских и современных театров. Но всё кардинально изменилось, и мне уже не хотелось встретиться с друзьями или приятелями, где-то отдохнуть, повеселиться, накатить рюмку другую. Подобное явление с моей стороны мне казалось, что ли кощунственным по отношению к памяти о Нике. Да и своих друзей, как выяснилось, я мог пересчитать по пальцам одной руки. Оставалось навестить матушку. Но сердце мне подсказывало, что у Зинаиды Макаровны наконец-то начала налаживаться личная жизнь, ибо во время нашего последнего телефонного разговора, она слишком быстро прекратила со мной общение, куда-то убежала, и голос её звучал непривычно и неприлично счастливо. За сим я решил не тревожить свою маман и вопреки себе самому отправился в «Строй-Инвест».
К моему удивлению, офис встретил меня оживлённо: Мальвине с Вишней о чём-то беседовали возле ресепшена, Настенька жива-здорова что-то печатала, попутно встревая в разговор, мой бухгалтер Вера Игнатьевна расположилась на гостевом диване и с кем-то спорила по телефону про неведомые мне расхождения в актах сверки. Но и я всех присутствующих удивил не меньше своим появлением.
— Ба, какие люди в нашем захолустье. — Вишня первым пришёл в себя и не смог себе отказать в удовольствии меня подколоть.
— Вы пади и забыли, как я выгляжу. Решил вас почтить своим присутствием.
— Эммм, Алексей Владимирович, так ведь сегодня выходной. — Радостно констатировала наша очаровательная секретарша и моя новоявленная дочь.
— Да, дочь моя, суббота нынче на дворе. Но и вы дружно здесь собрались. Стало быть, не я один борюсь со скукой. Или наоборот используете офисное помещение не по назначению, а для своих шалостей?
— Бог с вами, Алексей Владимирович, мы тут трудимся в поте лица. — Багровая после выяснения отношений Вера Игнатьевна включила трудового передовика и продолжила. — И заметьте, работаем на голом энтузиазме, исключительное по своей инициативе.
— Молодцы, хвалю. Отрадно, что у меня такие инициативные и организованные сотрудники, да ещё и альтруисты. Но могли и раньше мне поведать о своих сверхурочных трудовых подвигах, я бы давно вам выписал премии. Лучше поздно, чем никогда, поэтому с меня всем финансовые поощрения. А пока, Настенька, закажи-ка нам пиццу вкусную, да напитки какие-нибудь.
— Другое дело, Алексей Владимирович, а то держите нас в чёрном теле. — Вера Игнатьевна не унималась, но меня это даже забавляло. Мой бухгалтер от Бога была необычайно колоритным и интересным персонажем.