Личный дневник моей фиктивной жены

Стальная Виктория

— Может, Тоня ей что-то повредила? — Я попытался перетянуть внимание шайки на себя и сбить их с толку.

— У кого это голос прорезался? Алекс? А я про тебя и забыл. Тебе куда для начала выстрелить…в руку или в ногу? — Лёвушкин решительно наставил на меня пистолет. Я мысленно перекрестился и начал прощаться с жизнью, с сожалением осознавая, что нам с Маргаритой не спастись. И тут мститель наставил взявшийся из воздуха спортивный пистолет на Иллариона.

— Только тронь его. Мы так не договаривались.

— Вэл, миленький, какие договорённости? Ты заигрался. А я хочу свою долю.

— Ежели ты убьёшь Корфа, мы никто ничего не получим.

— Ммм…. Я лишь попугаю, пару отверстий прострелю, зато наш Алёша будет покладистей. Правда, Алёшенька?

— Кривда! Что? Что вам надо? Какие доли?

— Алекс, — Марго с трудом встала с дивана, направилась

к Олегу и заговорила со сносным акцентом. — Антонина ушла от тебя восемнадцать лет назад к Валику будучи беременной, но она не знала о своём положении. Ребёнка решили оставить. А когда ты разбогател…

— Мы решили получить за отцовство с тебя по полной! Маргарита Эдуардовна, благодарим, но дальше мы уж как-то сами.

Я ухватился за лампу, дабы не потерять равновесие, в ушах звенело, сознание путалось. Я смотрел на Тоню, Валика, Олега, Иллариона и Маргариту по кругу и медленно шёл вперёд. Я растерянно опустился в кресло и в который раз взглянул на мстителя. Нет, он был вполне себе реальным — Вэл Мальвине.

— Всё, у меня когнитивный диссонанс. Я думал, ты — Валик из юности. При чём здесь Вэл?

— Господи, Корф, да меня кроме Тоньки никто Валиком не называет. Вэл, Валик, Валентин — всё я собственной персоной.

— Вэл Мальвине — звучит богаче, как бренд проектирования в строительстве.

— Да у тебя, Алекс, феноменальная память. Значит, наговаривали мои помощники, что ты амнезией страдаешь, и мы перекачали тебя препаратами.

— Я хорошо запоминаю определённые моменты, моя фиктивная жена привила мне любовь к деталям. — Я посмотрел на Марго, надеясь, встретиться с ней взглядом сквозь толщу тёмных солнцезащитных очков. Из-под очков по запёкшейся крови у неё потекла слеза.

— Господа, а эффектно мы отыграли, неправда ли? Всех-то мы запутали, следы замели, не подкопаешься. — Мститель улыбался всем присутствующим во все свои тридцать два белых, ровных зуба. И как я сразу не вспомнил, что Вэл Мальвине улыбался мне при встрече у меня дома точно такой же голливудской улыбкой.

— Да, ваша преступная группировка блестяще сыграла, Валентин. Вообразить, что вы — мой мститель…мне и в голову бы не пришло. Я даже случайно не мог подумать на вас.

— Тоня, Олег, да нас короновали, не меньше. Мы теперь не какая-то мелкая шайка, а целая преступная группировка.

— Ларри прав, давайте ближе к делу. Вэл, ты или твоя свита читали дневник Вероники?

— Корф, ты серьёзно? Да на кой нам сдались сопливые россказни твоей фиктивной жёнушки?

— Тогда зачем вы мне их подсунули? В них не было ни слова про Вэла Мальвине и каких-либо толковых объяснений заговора против меня.

— С твоей лёгкой руки, так сказать. Мне очень нравилось наблюдать, как ты страдаешь, когда читаешь со слезами на глазах душеизлияния своей дражайшей Никулечки. Ты же сам себя изводил, нам и делать ничего не пришлось. Поэтому какое-то время мы отдыхали, довольствовались твоим мазохизмом в чистом виде.

— Но сегодня вы сказали, что в записях есть ответ.

— Ой, мы тебе много чего наговорили…чтобы запутать и свести с ума.

— Вэл, если ты далеко не бедствуешь, зачем вам я?

— Вот это правильный вопрос. — Илларион похлопал меня по плечу, провёл дулом пистолета по моей шее, что у меня аж сердце ухнуло вниз. — Тонечка, расскажи-ка нам, что мы затеяли.

Тоня вальяжно уселась на середину дивана, закинула ногу на ногу и начала рассказывать:

«Алекс, ну вспомни, каким ты был мямлей и слабаком. Одно название, а не мужик. Что ты мог мне молодой и красивой дать? Нищенское, убогое прозябание в крохотной квартирке с твоей вечно недовольной мамашей? Конечно, как только представилась возможность, я ушла к Валику… Я вообще его одного любила и люблю. Да, я ушла от тебя молча, не прощаясь, не оставив записки. Ведь иначе бы ты приполз ко мне на коленях, стал слёзно умолять вернуться. А я не желала поддаваться на твои манипуляции в очередной раз. Ты же постоянно пытался меня разжалобить, выпросить мою любовь. Ты выглядел жалко, а жалость, Корф, отвратительное чувство. Я не могла тебе позволить сломать мою жизнь и сделать несчастливой. Да, ты мне спасибо сказать должен, что я приняла за нас решение сама. И с сыном возиться не пришлось, вон, посмотри, какой красавец вырос без твоего участия. Сообразительный, хваткий — явно не в тебя. Всё благодаря Вэлу. Любимый Олежку воспитал, как своего сына, правильные установки ему дал по жизни. Жили мы себе не тужили, добра наживали. И тут увидели по телевизору некоего мужчину —

тебя, представляешь?! Ты там давал интервью, до сих пор помню название передачи «Первые лица отечественного строительства». Я тебя поначалу и не признала, а вот отдыхавший у нас Лёва, то есть Илларион, сразу заявил, что это ты. Ещё бы он не узнал человека, который его чуть погонов не лишил и карьеру не сломал. И куда только подевалась твоя нерешительность? Мы посмотрели интервью с тобой, потом другие, навели справки, благо у моего деверя связи имелись. Постепенно мы втроём собрали на тебя досье, и из него следовало, что ты богаче нас всех вместе взятых. Разумеется, я хотела получить причитающееся мне за сына. Ты обрюхатил меня? Да. В жизни сына ты присутствовал, помогал его воспитывать? Нет. А знаешь, дорогой, нынче поднимать детей на ноги и давать им достойные условия — дорогого стоит. Вот я решила, что ты должен расплатиться со мной и с сыном. Потом ко мне присоединился наш майор, он жаждал с тобой поквитаться за ваши старые счеты. Мы долго и много обсуждали, обдумывали, прежде чем начать тебе мстить. И однажды Вэлу пришла гениальная идея — сделать что-то типа реалити-шоу, где ты — главный герой, и твоя жизнь планомерно уничтожается. Согласись, это было бы куда круче, чем просто прийти к тебе и потребовать алименты на сына. Нас никто никуда не подгонял, поэтому я спокойно устроилась к тебе помощницей по хозяйству под видом неуклюжей Береславы, Олегу мы сделали протекцию в твой «Строй-Инвест» и прибавили несколько годков, чтобы ты ничего не заподозрил. А дальше пошло-поехало. Наши планы периодически менялись, ты частенько путал нам карты в начале. Но после того, как нам стало известно о твоём «АКИН-КОРФ», сокрытом от посторонних глаз и приносящем тебе ежемесячно в карман сумму с множеством нолей, нам пришлось поднажать. И всё бы ничего, да вот только нам беспрерывно мешала твоя чёртова фиктивная жена. Ох и потрепала мне нервы Вероника, её счастье, что она так стремительно исчезла из поля моего зрения. А-то я сама собиралась Нику убить, несмотря на увещевания мужчин. Мы опасались, что жена тебе успела наговорить на нас. Но у вас реально был фиктивный брак. Твоя жёнушка и словом с тобой не обмолвилась, а она многое знала…о нашей преступной группировке. Заметь, она тоже молча ушла от тебя и вообще на тот свет, хотя и любила.»

Я не выдержал и перебил Тоню, она говорила много и не по существу.

— Тонечка, ты чересчур пространно излагаешь, что вы и как затевали со мной сотворить. А меня не интересуют ваши мелкие делишки. Скажите кто-нибудь, что конкретно вам надо? Что я должен сделать, чтобы вы отпустили нас с Маргаритой? Мне оформить на Олега дарственную на дом? Доверить управление «Строй-Инвестом» Вэлу?

Пока Антонина предавалась воспоминаниям, Лёвушкин ходил по гостиной по кругу и чему-то своему улыбался, перекладывая пистолет из руки в руку. Мне на мгновение почудилось, что Илларион несколько отделился от остальных, он будто присутствовал отдельно, сам по себе. И чутьё меня не подвело. Майор наставил пистолет на Тоню и металлическим-елейным голосом ответил мне и другим заодно.

— Антонина, переигрываешь. Твоя речь преисполнена неоправданного пафоса и страданий. Ну иначе же было дело? Во-первых, я — тебе не деверь, Вэл так и не женился на порченой девице с приплодом. Во-вторых, Олег — мой сын, я посчитал по срокам, к тому времени ты слышать не слыхивала об Алексее. И, в-третьих, Валик, Тоня, без меня у вас бы ничегошеньки не вышло. Поэтому победитель забирает всё — то есть я.

На моих глазах разгорались нешуточные страсти, мне казалось, что наступил подходящий момент нам с Маргаритой слинять. Я сделал Марго жест рукой, чтобы она тихо стала выдвигаться к двери. Мы шли с ней параллельно друг другу каждый к своему выходу из гостиной, пока нас не заметил Валик.

— Стоять! — И Вэл выстрелил любимой в спину.

— Ника?! — Я, не раздумывая, бросился к Маргарите. Она тряслась, рыдала и истекала кровью.

— Как Ника? Ларри, что за фигня? Ты же говорил, девка утопла, а эта…проверенный свидетель? Ты туфту нам гнал? — Валентин накинулся на Иллариона и повалил его на ковер.

Я осторожно снял с Марго очки, боясь, что…увижу зелёные глаза, а не родные серо-голубые. Тогда в больнице мне показалось, что сквозь незатемнённые стёкла очков на меня посмотрели глаза Ники. Но я не ошибся— никакой Маргариты…фрау Ротенберг никогда не существовало. Моя жена не погибла, не исчезла, а была рядом со мной и с самого начала пыталась мне помочь, скрываясь под видом своей подруги Марго. Вероника улыбнулась сквозь слёзы и шёпотом заговорила.