Личный номер 777
Шрифт:
И Брук отправился взглянуть на убитого им врага.
Высокий темноволосый андроид в комбинезоне, так похожем на его собственный, лежал, обхватив руками разорванный живот. Изодранная пулями форма. Измазанное лицо. На теле расстегнутая разгрузка с туго набитыми подсумками. На поясе нож и продырявленная фляга. На спине ранец весом никак не меньше двадцати килограмм.
Все тело изломано, как кукла, попавшая под колесо, одежда пропиталась кровью и стала почти черной. Кишки валяются, как куча разноцветных пластиковых
«Какой он был? — думал Брук. — Почему хотел убить меня?»
Он смотрел и ничего не чувствовал. Начни убивать с детства — и совесть не будет тебя доставать, так говаривал отец. И еще: смерть всюду одинакова. Чем отличался труп этого парня от трупа соседской девчонки, убитой ящерами? От трупа его отца? От десятков растерзанных и разорванных на части мертвецов, что довелось ему увидеть за свой короткий век?
Ничем.
Та же восковая кожа и тусклые глаза. Та же густая красная лужа вокруг головы. Насекомые так же облепили тело, словно разноцветный шевелящийся ковер.
Насилие — страшный грех, поучала его тетя Агата. И где бы он теперь был, кабы не насилие? Лежал бы сейчас вместо этого куска мяса? Он вдруг понял, что убийство человека ничем не отличается от убийства ящера.
— Как это ты умудрился? — спросил боец.
Но Брук не понял скрытого смысла вопроса и равнодушно пожал плечами. Он слышал запах прелой листвы и древесного сока. Запахи джунглей смешивались с вонью, исходящей от мертвеца. Он всматривался в изуродованное тело. Изучал лицо партизана больше с любопытством, чем с отвращением.
Интересно, кто-нибудь будет скучать по этому парню? Говорят, андроиды у партизан сделаны без ограничений. Думают и ведут себя совершенно как люди. Они даже могут заводить семьи. Была ли у этого парня девчонка? Он хоть понял, что его прикончило?
Потом он подумал: вот бы отец увидел меня сейчас! Ведь он не струсил. Справился не хуже горожан. Вот она — его доказанная победа. Плюс один враг на личном счету. Он читал об этом в старых книгах о войне. Его первая жертва — и в первом же бою. Наверное, теперь его наградят. Выпишут премию, которую он сможет промотать на каком-нибудь курорте для солдат.
На какой-то миг его охватило возбуждение от войны, прямо как после отражения волны Большой миграции, когда перегретые стволы дымятся, а пространство вокруг завалено издыхающими тварями. Он больше не был никчемным болваном, неспособным постоять за себя. Полчаса назад все изменилось. Сейчас Брук ощущал себя членом боевого братства, в которое не было доступа тем, кто не бывал в настоящем сражении — сколько бы денег и власти у них ни было. Членом братства пехоты, выжившей в лесной засаде за тридевять планет от родного дома.
Он услышал голос сержанта в наушнике, отдававший приказ
Голос в голове предупредил о приближении дружественного воздушного объекта. Вскоре над лесом послышался свист турбин и звуки молотящих воздух винтов.
А потом звуки исчезли.
И стала тьма.
И стал свет.
Брук открыл глаза и сощурился от режущего света ламп. Облизал губы. Тело затекло от неудобной позы. Кто-то сзади жалобно скулил — как маленький ребенок, которому не досталось сладкого.
— Снять шлемы! Снять шлемы! — понукали сержанты.
И добавляли успокаивающим тоном:
— Все нормально, все нормально, салаги, вы дома… Снять шлемы!
— Я его грохнул, сержант! — радостно сообщил Брук, завидев хмурое лицо Санина. — Наповал!
Но сержант отчего-то не торопился разделить его радость.
— Вот именно, Адамс, — сказал он. — Ты его грохнул. Разделал в пух и прах. Мертвее не бывает.
Брук перехватил пристальный взгляд Твида. Вид у капитана был задумчивый.
Через час Твид устроил показательный разбор полетов, в котором выставил Брука совершеннейшим идиотом. Оказалось, он снова нарушил целую кучу правил. Не взаимодействовал с напарником. Не поддерживал связь со штабной группой. Не пользовался данными целеуказания. Короче говоря — действовал, как партизан-одиночка. Но самое главное — применял оружие, не учитывая степени опасности противника.
— Запомните, — сказал Твид, наставительно подняв палец, — мы выполняем миротворческую миссию. Мы — не убийцы. Применять оружие на поражение можно только в самом крайнем случае. Вы все знаете, в каких ситуациях оправдано применение смертельных боеприпасов.
Новобранцы с готовностью закивали головами. Один только Брук не выказал энтузиазма — ведь он ничего этого не знал. Из всего, что он видел в симуляторе, Брук понял одно: тот, кто нападает из засады, подобен хищнику, а уж управляться с хищниками фермеры учились с самых пеленок.
— Парализованный противник — все равно, что убитый, — расхаживая между столами, убеждал Твид. — И даже лучше, чем убитый. Мало того, что из захваченного партизана выкачают ценные разведданные, так вдобавок ко всему он пополнит ряды менгенской армии. Не следует также забывать, что миротворческие силы находятся под частичной юрисдикцией страны пребывания, и в случае, если применение оружия будет необоснованным, высока вероятность судебного разбирательства. Иными словами, — закончил он, — рядовой Адамс, убив менгенского гражданина, проявил себя кровожадным дикарем, по которому плачет местная исправительная система. Не повторяйте его ошибок.