Личный номер 777
Шрифт:
И лекарство сработало. Страх смерти был задавлен страхом посильнее — страхом перед разъяренным, как голодный леопард, сержантом. Размазав кровь по лицу, солдат вцепился в страховочный ремень и умолк.
Палуба ушла из под ног. Свет в иллюминаторах померк.
Они падали. Падали. Падали. Брук закрыл глаза. Напряг ноги. Глубоко вдохнул. Приготовился к последнему удару.
Но оператор продолжал бешено извиваться, мгла за бортом по-прежнему озарялась вспышками, все так же взвизгивали пушки, а двигатели продолжали исправно сотрясать корпус.
Дрогнул и ухнул вниз десантный пандус, обнажив пятно мутного
«Внимание: в воздухе опасные для здоровья вещества! — сообщил БИС. — Внимание…»
Брук поспешно натянул воздушную маску. Все, включая истеричного труса, давно натянули очки и маски, превратившись в мутантов с лягушачьими мордами.
«Как странно, — мелькнуло в голове. — Через очки видно лучше».
Замигал красный сигнал над люком. Щелкнули замки, ремень отпустил грудь и с глухим рычанием намотался на барабан. От неожиданности Брук едва не клюнул носом.
Сосед толкнул его в бок.
— Не отставай, напарник! Будем прыгать! Прыгать! — едва различил Брук.
Сквозь очки было видно, как стремительно уносятся вверх стволы деревьев. Снизу к ним мчалась окутанная дымом земля.
Нудное нашептывание. «Внимание, вы приземляетесь в горячей зоне. Соблюдайте осторожность. Соблюдайте…»
«Заткнись! Без тебя вижу!»
Бортстрелок взмахивал руками, как заправский фокусник. Каждый взмах отдавался вспышкой и гулким ударом где-то за бортом. Крайние к люку бойцы открыли огонь по дымным зарослям на границе леса. Их карабины застрекотали, словно швейные машинки, — так тихо, что из-за царящего снаружи звукового шторма казались совершенно бесшумными. Бледно-голубые дульные вспышки. Струйки противоотдачи над рукавами. Мутные пятна отражений на стеклах очков. Пляска недогоревших патронных донцев по палубе. Что-то звонко блямкнуло, и по стеклу стрелкового отсека чиркнула молния. Запах паленого ощутился даже сквозь маску.
Брук чувствовал себя, как в западне. Снизу к нему приближались враждебные джунгли. Там, внизу, царили хаос и смерть. Его охватила полная беспомощность. Грохот и уходящая из-под ног палуба сбивали с толку. Господи, подумал он, да ведь меня могут шлепнуть еще до того, как я выпрыгну из этой штуки! Бежать — некуда. Укрыться — негде. Учиться — некогда. В нем закипала слепая ярость на весь белый свет, но он был бессилен что-либо сделать, пока нога не ступит на твердую землю.
«Черт! Черт! Черт! Меня не предупреждали о такой ерунде! Зачем я уехал? Почему не послушал Марину? Марина — я тебя люблю! Люблю твою шею… Запах твоих волос… Твои нежные пальчики… Люблю, когда ты улыбаешься. Люблю, как ты приоткрываешь губы, когда я тебя целую. Я…»
Сирена. Перегрузка. Палуба качается. Голос в голове. «Десантирование. Десантирование…»
— Пошел! Пошел! — вопят сержанты у пандуса и, торопя бойцов, наподдают по ранцам.
Один за одним солдаты сбегают по железному языку и исчезают, проглоченные дымной мутью.
Брук вскочил. Вскинул карабин к груди, как это сделали остальные. Замер, балансируя на пляшущей палубе. Время спрессовалось в бесконечность. Еще одна молния. Вспыхнул и рассыпался потолочный плафон. Очки окрашивают мир зеленым. Ботинки со скрипом скользят по настилу.
Сосед слева пригнулся, бросился вперед и исчез.
— Давай!
Мышцы
Он шагнул и провалился в пустоту. Все было как во сне, когда летаешь без крыльев и когда, стоит только перестать верить, ничто не в силах остановить твоего падения.
Он медленно парил, словно гусиное перышко. Вниз. Вниз. Прямо в заросли незнакомой травы, которую рвут и пригибают воздушные вихри от винтов. В клочья дымного тумана. В неизвестность.
Земля выскочила из дыма и с маху врезала ему по пяткам. Ноги подогнулись, боевой ранец потянул его назад, Брук неуклюже кувыркнулся, перекатился и растянулся на спине. От удара головой о землю едва не хрустнула шея. Ремни шлема впились в подбородок. Над ним раскачивалась тень коптера. Его пушки изрыгали бледные струи пламени. Уши пронизывала нестерпимая боль.
«Нет! Нет! Нет! Неправильно! — едва не закричал он. — После высадки из десантного средства…»
Он задергался под весом своего барахла, как перевернутая на спину черепаха. Не стоять! Главное — не стоять! Перевалился на бок, засучил ногами и пополз наугад. Куда? Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. В мозгу свербило: «Как можно быстрее покинуть место высадки…» Карабин волочился за ним на ремне, цепляясь магазином за траву. Рядом кто-то с шумом и лязгом грянулся о землю, перекатился, вскочил и растаял в дыму. Белые молнии секли траву над головой. С треском впивались в деревья. Наушник изрыгал какие-то неразборчивые обрывки.
Коптер позади него развернулся, поднял хвост и с ревом устремился прочь. Его пушки бесновались, словно стая вырвавшихся из преисподней демонов.
Брук уткнулся в замшелое бревно и замер, прижав к себе карабин. Нащупал пальцем пластину предохранителя, и на этот раз оружие подчинилось — рукоятка в руке слегка дрогнула, когда сработал механизм подачи.
Сквозь затихающий вой турбин и скрежет голосов в наушнике стали слышны далекие раскатистые удары — будто где-то лупили в гигантский колокол. Вокруг творилось что-то невообразимое. Трещали ломаемые ветки, слышались серии шлепков — торопливых, беспорядочных, страшных своей бесшумностью. Тысячи резиновых мячей бились о стены. Пам-пам-пам. Пауза. И снова: пам-пам-пам…
Хриплый крик: «Медик! Медик!»
Новая серия резиновых шлепков. Человек умолк.
Шлеп! Хрясь! Бум! Разноцветные трассеры носились во все стороны, словно ополоумевшие светляки. Срывали пласты коры с деревьев. Угасая, извивались в листве. Выбивали фонтанчики брызг из мокрой земли. То и дело в зарослях с резким хлопком лопались дымные вспышки, и тогда на землю сыпались листья и сбитые осколками ветви.
Кровь стыла. Куда бежать? В кого стрелять?
Пули прошивали воздух. Гранаты рвались подобно кавернам с болотным газом. Невидимые пулеметы захлебывались от ярости. Голос в голове: «Обнаружены помехи. Связь с членами группы потеряна…»