Личный поверенный товарища Дзержинского
Шрифт:
— Не сердись, — примирительно сказал я, — это я так, перечислил тезисы статей в западной прессе о жизни в Советском Союзе.
— Ладно, проехали, — сказал Миронов, — я сейчас буду твоим куратором, как и прежде. Буду поддерживать с тобой связь. А сейчас поподробнее расскажи о том майоре, Герое Советского Союза и о его дружке.
Я знал, что эта информация будет признана первостепенной по важности. Наличие предателя в своих кругах это очень серьёзно. Любая разведка не пожалеет никаких сумм и никаких благ для получения такого источника в рядах противника номер один. Это все равно будет дешевле затратных военных приготовлений, когда можно за пару тысяч фунтов
— Посмотри на фотографию, это он? — спросил меня Миронов, протягивая фото военного в парадной форме старого образца с «катушками» в петлицах и с орденами на груди.
— Он, — сказал я, — нисколько не изменился.
— Тебе спасибо, — сказал мой куратор, — контрразведка разберётся со всеми подробностями. Если он тебе встретится ещё раз, попробуй выйти с ним на контакт, никаких выяснений информации, просто встреча двух соотечественников. А там и мы подключимся. Связь оставим такую же, какая была во время войны. Я — Мария, ты — Фред. Кодовой таблицей будет Декларация независимости США. Короткая. Буквы все есть. И подозрений никаких, наоборот скажут, смотрите-ка, ай лав юэса. А тебе новое поручение. Иди по следам Гитлера. Найди их. Это важное политическое дело. Не могут они скрыться от правосудия. Оказывается, и у нас есть последователи Гитлера, особенно в национальных территориях. При необходимости связи в стране пребывания в их центральной газете дай объявление о поздравлении Марии с полувековым юбилеем. Именно с «полувековым», чтобы это поняли наши сотрудники в посольстве. Кстати, ты в России не хочешь побывать?
— Побывать в России, — переспросил я, медля с ответом и готовя ответ для магнитофона, — обязательно побываю, только вот разберёмся с нашими врагами, — в духе пролетарского интернационализма ответил я.
Мы доели заказанные блюда и разошлись в разные стороны. Побываю ли я ещё в Росси? Не знаю, но хотелось бы, хотя в России никогда не исчезнет опасность массовых репрессий, если они законодательно не будут осуждены, и если государство не будет защищать права всех без исключения людей.
Глава 23
— Слушай, дед, — спросил я деда Сашку, — не хотел бы ты съездить в Россию?
— В Россию, — задумчиво сказал дед, — да кто нас туда пригласит? Может, знакомец твой нам визу выписал? Да нас там сразу в лагерь посадят, и, поминай, как звали. Ещё и родственников моих по всем лагерям раскидают. Нет, уж, обойдусь, пусть они в покое живут и думают, что я в чужбине сгинул. Что меня блондинка какая-то жизни лишила. Прямо на ней и кончился, испустил дух от удовольствия ею доставленного.
— А мне хочется побывать в России, прямо спасу нет, — признался я, — давай мы с тобой в кругосветку махнём.
— Опять на корабле, что ли? — поморщился дед Сашка.
— Почему на корабле? — возразил я, вспомнив, как мы на лайнере попали в восьмибалльный шторм. Тогда нам казалось адом все, что происходило вокруг корабля. Как корабль то кренился на один борт, то на другой. Или вдруг нос корабля поднимался, а корма опускалась и наоборот. Как людей в прямом смысле слова выворачивало на то место, где они находились. — На поезде поедем, по транссибирской железнодорожной магистрали как иностранцы. Поедем, а?
Дед Сашка молчал, что-то мучительно перебирая в уме, потом махнул рукой и сказал обречённо:
— Раззадорил ведь старика,
Деду так понравилось предсказание о кончине от рук блондинки, что он и женщин выбирал себе по блондинистому типу и к месту и не к месту поминал блондинок всуе.
Чего время тянуть, мы в Австралии и так уже почти что месяц. Если бы не дедовы деловые переговоры, то нас бы уже попёрли оттуда, пора, мол, и честь знать. Тридцать деньков погуляли и будя, езжайте себе ещё куда-нибудь. А так, деловой партнёр переговоры проводит.
В любой стране таким людям всякое благоволение, только вот в России все равны — брысь отседова, капиталист чёртов. Ничего, придёт время, когда человек с деньгой в почёте будет, да вот только время накопления первичного капитала будет сопоставимо с диким Западом в Америке, где каждая денежка кровью омыта и потом пахнет.
За что же России моей такие испытания на роду выпадают, то ли из-за мазохизма подвижников наших, то ли Господь действительно готовит светопреставление, во время которого должны выжить самые подготовленные и неприхотливые. Если так, то и потерпеть какое-то время можно, не обжираясь в три горла, и не страдая от ожирения.
По телефону мы согласовали покупку билетов на морское судно, следующее через порт Владивосток. Через австралийское консульство во Владивостоке заказали билеты на Транссибирский экспресс до Москвы, а оттуда на Варшаву, Берлин, Вену, Мадрид и Лиссабон. Богатым путешественникам все дороги открыты. Платите деньги, господа, а мы вас доставим хоть на Луну.
Морские путешествия хороши тем, что человек перестаёт куда-либо торопиться, кроме разве что на приём пищи вместе с капитаном и опоздание за этот стол считается моветоном.
Зато на танцевальный вечер, в библиотеку или в бильярдный зал можно и не торопиться. Интересно играть в бильярд на судне, особенно когда на море некоторое волнение. Прямой вроде бы шар вдруг делает сложную эволюцию и, улыбаясь игроку, проходит мимо выбранного шара. Ничего не поделаешь. Для этих целей нужно ставить на край стола бокал с виски, как ватерпас, о котором все говорит дед Сашка, и при ударе нужно учитывать отклонение судна и хороший результат у вас в кармане. У некоторых людей с хорошо развитым вестибулярным аппаратом такой необходимости нет, они сразу чувствуют неправильное положение предметов и автоматически делают поправки на крены.
Владивосток встретил нас узкими улочками и своей бестолковостью во всем, начиная от планировки и расположения города, и кончая оформлением всех документов. По какой-то причине нам с дедом Сашкой был устроен самый тщательный досмотр. Пожилая докторша провела даже ректальный досмотр. Но у нас все было нормально.
Мы говорили только по-испански и были гражданами Аргентины, которые пригрозили пожаловаться в Организацию объединённых наций за нарушение наших гражданских прав. Наконец, нас отпустили, и оказалось, что поезд наш, свистнув на прощание, ушёл в направлении Москвы. Мы потребовали возмещения наших финансовых потерь, но нам просто указали на дверь и сказали, что если мы не хотим настоящих неприятностей, то нам лучше заняться билетами на следующий поезд. Спасибо сотруднику австралийского консульства, который не бросил нас одних в приморском городе, где уровень преступности был таким же, как и в 1920 гожу, когда в город вошла Красная Армия, а Белая Армия на иностранных пароходах вынуждена была эвакуироваться во все страны, в том числе и в Австралию.