Личный поверенный товарища Дзержинского

Северюхин Олег Васильевич

— Ты не задавал себе вопрос о том, — спросил я, — а не злоба ли говорит в тебе, когда ты так оцениваешь достижения своей родины?

— Злобы давно уже нет, — усмехнулся Миронов, — это просто горькое разочарование. Погоди, эти времена наши потомки назовут золотым веком, когда колбаса стоила два двадцать за килограмм и водка по два восемьдесят семь за пол-литра. А ведь мы могли построить такую жизнь в России, что все страны приезжали бы к нам заимствовать опыт. Огромные богатства в стране — и все коту под хвост. Всюду лозунг: «Давай!» Чего давай? Кому давай? Страна полуграмотная. На шестидесяти процентах территории нет электричества. Что такое газ, знают только в крупных городах.

Ты же жил и живёшь за границей и для тебя газ это что-то вроде коробка спичек на кухне. Многие районы не радиофицированы. Телевидение — как будущее русского человека, когда весь мир смотрит дома телепередачи. Организуем клубы кинопутешественников, вместо того, чтобы позволить гражданам посмотреть мир. Автомобиль и мотоцикл — средство роскоши, а не простое средство передвижения. Все деньги бросаются на оборону. От кого? От Америки. Но у нас достаточно сил, чтобы противостоять любому агрессору и вряд ли кто покусится на российские земли. Будут себе сидеть на границах и клацать зубами. Наливай, а то действительно начнётся истерика. Не у меня одного так бывает, когда вырвешься туда, где тебя не посадят за неосторожно сказанное слово.

Глава 20

Мы выпили.

— Почему в конце войны была прекращена связь со мной, — спросил я.

— Тебе все время не было доверия, — сказал Миронов, — считалось, что ты подстава гестапо для передачи стратегической дезинформации. Поэтому и меня перепроверяли на предмет, не завербован ли я тобой. Твоя информация была важной и все время подтверждалась, что вызывало ещё большие подозрения. Затем было решено прекратить с тобой связь.

В конце войны появилась идея захватить в плен Гитлера. В качестве исполнителя была предложена твоя кандидатура. Абсурд, но люди с генеральскими погонами на плечах совершенно серьёзно обсуждали этот проект. Мне было приказано организовать это дело, но тебя уже не было на месте.

Меня перевели в комиссию по репатриации, практически убрав с разведывательной работы. В Париже я узнал, что был задержан доверенный человек самого Гитлера, пытавшийся сбежать на легкомоторном самолёте. Я тебя сразу узнал, но ничего не сказал, потому что подписал бы тебе смертный приговор.

Твой побег был вменен тебе в вину. Да и я представляю, ты многое мне не говорил, потому что последующие действия наших руководителей бросили бы тень подозрений на тебя.

С агентом из гестапо работал не я. Этих ребят видел в лагере, вину за провал свалили на них. А меня посадили за тебя, потому что я сказал, что мы многое упустили, не использовав твои возможности в центре госбезопасности Германии.

— Ага, — говорят, — а ты сам, случаем, не агент гестапо?

Слово за слово, партбилет на стол и под замок. Затем трибунал, приговор, пересылка, лагерь, лесоповал, а там тех, кого из концлагерей освободили, тьма тьмущая, а порядки все равно гитлеровские.

Дали червонец без права переписки, но почему-то сразу не расстреляли. А потом через восемь лет Сталин умер. Сроку мне оставалось два года, думал, выпустят, ан нет. И вот на исходе моей десятки меня вдруг забирают, везут в Москву, одевают и срочно на самолёт. Чуть не неделю добирался до Австралии. Так и не знаю, освободили меня совсем или обратно в лагерь, когда все закончится.

Позавчера долго обсуждали, отпускать меня одного на встречу или не отпускать. И они правы. Честно говоря, я бы уехал куда-нибудь в Испанию или в Аргентину. Жил бы там себе спокойно, доживая свой век. Если капнешь кому о том, что у меня такие мысли, то я свой век буду доживать в лагере.

— Не волнуйся, — успокоил я его, — стукачом не был и на товарищей не доносил.

Чего я тебя вызвал на встречу? Было у меня ощущение, что ты снова сидишь в лагере, хотел тебя вытащить оттуда. Если хочешь, то мы с тобой сейчас выйдем через чёрный ход и нас больше никто и никогда не увидит?

— Ты что? — вскинулся Миронов. — Я предателем никогда не буду, пусть даже меня расстреляют в лагере. Я советский человек и им останусь.

— Я даже не сомневался в том, каким будет твой ответ, хотя ты что-то говорил про Испанию и Аргентину, — улыбнулся я. — Просто хотел сказать, что ты всегда можешь найти у меня поддержку и помощь. А дело вот в чем. Есть у меня данные, что английской разведкой завербован высокопоставленный офицер советской военной разведки по имени Владимир. Он был в командировке во Франции. В качестве вербовщика выступал бывший майор N, Герой Советского Союза. Я сам видел его удостоверение Героя. Это первое. Второе. Есть косвенные данные о том, что Гитлер вместе с Борманом и Мюллером на легкомоторных самолётах вылетели в Испанию. У Гитлера фамилия Браун. Вместе с ним его жена Ева.

— Серьёзная информация, — задумчиво сказал Миронов, наливая в рюмки хорошее виски. — только вот поверят ли этой информации мои бывшие начальники?

Миронов приподнял хрустальную рюмку и стал рассматривать на свет блики коричневой жидкости на гранях вырезанного узора. Покрутив рюмку, Миронов сказал:

— По правилам, нужно чтобы эта информация была в письменном виде, сам понимаешь, для движения дела нужен отправной документ, на который можно наложить резолюцию. Справка по изустному изложению будет подвергнута сомнению. Ты готов написать такое сообщение?

Ну, что же, опер в Миронове проснулся. Это уже положительно.

— А кто я такой, чтобы писать сообщения? — вопросом на вопрос ответил я. — Я не ваш агент и я не ваш сотрудник, я просто гражданин мира и сижу с тобой, потому что раньше мы были знакомы. Ты можешь сказать, кто я такой?

— Я и сам не знаю, кто я такой, — улыбнулся Миронов. — Твой вопрос вполне резонный. Задам и я свой как бы от тебя — кто я и кого представляю? Пока не знаю. На сегодня, пожалуй, и все. Давай воздадим должное заказанному, стол не русский, но все, за что уплачено, должно быть съедено, — с этими словами Миронов выпил и стал резать зажаренный по-английски бифштекс. — Очередную встречу назначим здесь же на следующий день после появления на ограде посольства красной ленточки.

Вопросы, которые задал Миронов своему руководству, оказались настолько щекотливыми, как говорят в определённых кругах — писклявыми, что на их решение потребовалось целых две недели. Это по нынешним временам две недели это большой срок. Тогда в начале пятидесятых годов время не скакало как загнанная лошадь, а шло размеренно.

Я занимался подготовкой материалов для научного трактата о том, как наши предки осваивали континенты, и как население разбредалось по всему миру. Как, например, в Австралии появились люди. Про австралопитека мы слышали, а как предки австралопитеков оказались в Австралии? Вот, что самое главное.

Дед Сашка установил контакты с деловым сообществом и пропадал на деловых встречах, раутах, ездил по фазендам и предприятиям, подписал несколько соглашений о намерениях по взаимному сотрудничеству. Вроде бы эти соглашения просто бумажки, которые ни к чему не обязывают и через полгода, если ничего не сделано, то они теряют силу. Но, для финансовых операций это очень нужный документ, который оправдывает денежные перечисления из одной компании в другую для исполнения записанных мероприятий. Везде, куда бы он ни попадал, дед Сашка собирал травы и делал какие-то свои настойки.