Личный врач Кощеюшки

Хилинская Любовь Александровна

Видимо, по моему ошалевшему взгляду он понял, что ловить с меня нечего, сокрушенно качнул головой и усмехнулся.

– Навь – проще говоря, мир мертвых, темный мир, иная сторона Яви.

– Типа ада? – брякнула я и по потемневшему взгляду Коши поняла, что не то сказанула.

– Нет! – рявкнул он. – Темный мир, изнанка Яви!

– Не понимаю, - пробормотала я, - чего беситься? Темный мир – значит, Ад!

Глаза Кощея еще больше потемнели, в них будто пронеслись всполохи молний.

– Явь, - громко добавил он, - тот мир, где мы сейчас, Правь – тот мир, где живут

боги, а Славь – тот мир, куда уходят души предков. Навь – царство теней. И сейчас, когда отец исчез, а мать убита горем, я должен идти туда и как-то усмирить темных духов, что живут там. Их гнев нарастает, может вот-вот пробить тонкую грань между Явью и Навью, поэтому, Дульче, никак я не могу тебе компанию составить.

Отведя взгляд, я нахмурилась. Неожиданный пердимонокль! Выражение это я в одной книжке вычитала, но оно как нельзя кстати сюда подходило! Одна маленькая я против как минимум могущественного колдуна или джинна. И почему я??? Блин! Наверное, ответа на этот вопрос мне не найти, придется стиснуть зубы и оторвать хвост этому восточному ифриту! Ибо нечего воровать ларцы, да еще и на невинных маленьких Дульсиней покушаться!

– У меня есть приятель один, - подумав, медленно произнёс Кощей, - он большой любитель всяких авантюр. Думаю, он согласится тебе компанию составить, а там и я, если все в порядке в отцовом царстве, подскочу. Втроем как-нибудь одолеем похитителя. Нам главное – портал забрать, да к маме доставить. Она его так спрячет – ни один дух не найдет.

Шмыгнув носом, я покосилась на Кощея.

– А мама у тебя кто? – с подозрением отмела я мелькнувшую мысль.

– Хм… Морена!

Я пожала плечами, не оценив пафоса. Ну Морена и что?

– А почему со мной не может Змей пойти? Ну, хотя бы кто-то один из них? – спросила и сама себе ужаснулась - вот балбеска!

Кощей, видимо, считал также. Сделал опять «рука-лицо», а потом покосился на меня.

– И откуда ты такая к нам невежда попала только, а? – хмуро осведомился он. – Горыныч охраняет Калинов мост.

– Ну так сам же он и говорил, что отпуск ему положен, - возразила я с сомнениями в голосе. – Пусть бы и отдохнул, чего такого?

– Да уж, - Кощей побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Я думал, царевна Несмеяна тупень, но ты, похоже, ее превосходишь. А ведь русская девушка! Чему вас только учат в этих ваших школах?

– Ну уж явно не тому, почему работнику в ваших злодейских сказках отпуска не положены! – возмутилась я. – Сам ты тупень! Не все ж на фентези помешаны!

Кощей покачал головой и насупился. Вряд ли он привык, чтоб к нему так обращались всякие девицы типа меня. Наверное, следовало упасть к нему в ноги с воем, чтоб простил меня, горемычную, но не тут-то было! Не из тех я! Пусть или объясняет все сразу или я так не играю!

– Река Смородина, через которую мост Калинов ведет – граница между Явью и Навью, - успокоился Бессмертный. – Через мост этот можно перейти только либо по разрешению Чернобога, либо, если душа упокоилась и готова к переходу в мир мертвых.

– А я говорила! – завопила я. – Навь – мир мертвых!

Кощей выругался сквозь зубы, но я не расслышала,

как именно.

– Хорошо, - процедил он. – Пусть будет так. Так вот, Змей постоянно должен быть на мосту, жизнь у него такая. И уйти он может, если только Чернобог ему разрешит. И то ненадолго. Ко мне он может прилететь, так как замок мой стоит на этом берегу Смородины, недалеко от моста, потому и дружим мы с младых лет. Как папенька его преставился, так Горыныч и привязан к этому месту. Женится, детей троих родит, тогда и может валить на все четыре стороны.

– Как же он женится, если постоянно на одном месте сидит? – недоверчиво вытаращилась я. – Неужто девицы к нему сами идут?

– Идут, а то как же, - хохотнул Коша. – Толпами прут, куры бестолковые. Как же, три брата-близнеца, все красавцы, женихи как на подбор. Он уже от них не знает, куда деваться. И лес высадил, и ров выкопал, и частокол установил с черепами говорящими, да бестолку, хоть одна в неделю, да приползает. А потом всякие отцы с мотыгами бегут за честь дочернюю вступаться. Да только что после драки кулаками махать – Змей на тех девках, что к нему в постель сами скачут, не женится, а той, кто его б заинтересовал, нет еще. Может, не родилась, может, знать не знает про него.

– Слушай, а как же они трое на одной могут жениться? – я даже вперед подалась. Содом и Гоморра натуральные!

– Женится один из них, остальные тоже, если повезет, - пояснил Кощей. – Слушай, заболтала ты меня, давай собираться и выезжаем. На лошадях ездить умеешь? А то в то место, куда нам надо, портал не открыть, заповедная зона там.

21

Прокурор:

— Подсудимый совершил преступление, редкое по дерзости, ловкости и богатству фантазии.

Обвиняемый:

— Оставьте вашу лесть при себе, я все равно не признаюсь!

Одесский юмор

Что вы знаете о лошадях, кроме того, что они имеют четыре ноги, спереди голову, а сзади хвост, а еще на них можно ездить? Вот и я ничего больше не знала. Прожив всю свою жизнь в городе, я ни разу не имела возможности пообщаться с этими животными поближе. И вот сейчас мне это представилось.

Кощей, весело насвистывая, шел в конюшню, а я плелась следом, нервно почесываясь. Я и конь. Я и конь. Я на коне. Я не могу! А вдруг я упаду??? Я ж не бессмертная! Сломаю шею и в лучшем случае сразу помру, а в худшем буду всю оставшуюся жизнь только глазками моргать. Не, я так не договаривалась!

– Слушай, а может, мы пешком, а? – несмело предложила я, услышав из конюшни злобное фырканье и ржание, а потом стук и хруст, будто кому-то там откусили голову.

– Неа, - мучитель мой был весел и ироничен. – Пешком мы за год не доберемся. А тут – сели-прибыли и все. Ты в походе, я на свободе. То есть, занят своими делами, разумеется.

Сделав вид, что не заметила этой оговорочки, я опять нервно почесалась. Блин, ну почему я не попала в сказку к миллионеру? Где мой принц-спаситель, почему я вместо него? И вообще, кормят так себе, одежду супергероя так и не выдали, да еще и спасать мир я должна верхом на коне. Мама!