Личный враг Бога

Кликин Михаил Геннадьевич

Последние несколько метров. Несколько ступеней. Несколько шагов.

— Все! — выдохнул Глеб, ступив на ровную, словно стол, вершину скалы. Он опустился на колени, подал руку Когтю, втащил его к себе, а потом они вдвоем помогли Троллю одолеть последнюю ступеньку, высокую, неровную, разбитую.

Три товарища, обнявшись, встали на вершине и осмотрелись.

Ярко светила огромная луна, настолько близкая, что казалось, будто до нее можно легко допрыгнуть и коснуться рукой, впечатать ладонь в сияющий серебряный диск. Горный массив, такой вроде бы неприступный при взгляде снизу, с равнины, отсюда виделся

игрушечным. И крутые скалы, и темные каньоны, и скругленные вершины старых сопок вдали — все это компактно расположилось внизу, под ногами. Невообразимо расширился горизонт. На севере виделось море — серая, чуть светящаяся серебром масса, в которой отражались звезды и луна — еще одно бескрайнее небо, только перевернутое.

Серебряная бухта.

— Что это там? — спросил Коготь, всматриваясь вдаль. — Неужели корабль?

Далеко-далеко, по колышущемуся пятну луны медленно двигалась черная черточка.

— Точно, корабль, — подтвердил Тролль.

Глеб приблизился к краю ущелья, из которого они только что выбрались. Заглянул вниз.

Бездна влекла к себе, тянула на дно. Ниточка вырубленных ступеней, извиваясь, падала во тьму и терялась где-то там…

— Эй! — Глеб сложил ладони рупором и крикнул вниз.

Через несколько секунд вернулось глухое эхо.

— Даже не верится, что мы смогли оттуда подняться, — пробормотал маг, встав рядом с товарищем и с трепетом заглядывая в пропасть.

— Не время любоваться, — сказал Тролль. — Куда теперь?

Глеб с облегчением оторвался от созерцания бездны, отошел от края ущелья. Еще раз окинул взглядом близлежащие скалы.

— Вон, видите? — показал он рукой.

— Что это? — спросил Коготь. — Лошадь? Как она здесь оказалась?

Впереди виделась уродливая конструкция, действительно, вроде бы, четырехногая, и, действительно, похожая на спящую лошадь. Неудивительно, что маг обознался, ведь здесь, в горах, при свете луны невозможно было оценить реальные размеры предметов и расстояние до них.

— Это старый кран-подъемник. Возле него должен быть вход в шахты… Теперь не шумим, идем тихо.

6

— Еще одна, — сообщил Тролль. Он лучше всех видел в темноте.

Черная тень выползла из зева пещеры и, тяжело хлопая кожистыми крыльями, поднялась в воздух. Закрыв на мгновение луну, она пролетела над головами прячущихся среди валунов друзей.

— Ненавижу этих тварей! — поделился Коготь, проводив горгулью взглядом.

— Да, уж. Неприятные создания, — согласился Глеб.

— Я не о том, — неуверенно начал маг, словно еще не совсем решив, стоит ли вообще заводить об этом разговор. — У меня личное.

— То есть?

— Ну… — Маг замялся. — Гадят они, как птицы. Прямо в полете…

— Ну и что? — спросил Глеб, начиная догадываться, о чем хочет поведать Коготь, и с трудом сдерживая смех.

— Смеяться будете…

— Неужели…

— Да.

Глеб прыснул в кулак. Тролль непонимающе смотрел на них.

— Не понимаю, — сказал он.

— Чего тут понимать! — взорвался Коготь. — Года два назад, совсем недалеко от Города, иду, значит, себе спокойно по равнине. Птички поют, кузнечики стрекочут. Слышу — сверху клекот. Задираю голову и — на тебе! Целая куча. Прямо в лицо! Вспомнить противно… Я потом неделю к людям не подходил — несло, как

из выгребной ямы… С той поры я ко всему летающему с подозрением отношусь, а уж этих тварей совсем возненавидел… И, надо же — ведь слепая, днем ни черта не видит — а точно на голову…

Тролль забулькал, зажимая рот руками и содрогаясь всем телом.

— Бог… шельму… метит… — еле выговорил он сквозь рвущийся наружу хохот.

— Тьфу на тебя, — раздраженно сказал маг. — Я ему доверился, а он еще издевается.

— Тихо, — предостерег Глеб, не отводя взгляда от входа в заброшенную шахту. — Кажется, еще одна. Шестая.

Горгулья, неуклюже переваливаясь с боку на бок, вышла из пещеры. Она устремила к луне свою морду, похожую на обтянутый черной кожей человеческий череп, и закудахтала, словно огромная кошмарная курица из преисподней.

— Чего это она? — шепотом спросил Коготь.

— Почуяла запах родного навоза, — фыркнул Тролль.

— Хватит уже, — прекратил Глеб начавшуюся было перепалку.

Горгулья замолчала и принялась выкусывать паразитов из складок кожи. Закончив гигиенические процедуры, она пару раз мощно взмахнула крыльями и уползла назад в штольню.

— Не взлетела, — прокомментировал маг.

— Сколько их там еще? — задумчиво пробормотал Тролль.

— Сколько ни есть — все наши, — сказал Глеб. — Завтра утром мы войдем в пещеру…

— Ощипаем голубей! — Коготь взмахнул руками, и на кончиках его пальцев вспыхнули маленькие бледно-синие огоньки.

— А сейчас надо отдохнуть, — продолжал Глеб, не обращая внимания на излишне веселое замечание мага. — Я дежурю первым. Меняемся через два часа.

Откуда-то вновь налетел холодный ветер, снова пригнал тучи. Луна исчезла и сразу стало темно. Липкими влажными хлопьями посыпался, закружился серый снег, скрыв из вида вход в заброшенную штольню.

— Вовремя мы успели выкарабкаться, — сказал Тролль. — Сейчас ни за что бы не взобрались.

— Давайте, давайте. Ложитесь, — поторопил друзей Глеб. — Тролль, через два часа ты меня сменишь.

— Ладно.

— Не лучшее место для отдыха, — пробурчал Коготь, плотнее запахиваясь в плащ и сворачиваясь в клубок на дне неглубокой ямки. — Эй, лохматый, дай я к тебе подоткнусь… Вот так. Хоть какая-то польза от тебя. Паразитов-то у тебя нет? Вшей там или блох?

— Не бойся. Они на магах не приживаются. Дохнут тут же.

— Это почему же?

— Да потому, что зараза к заразе не пристает. Паразит на паразите не паразитирует.

— Обработать бы тебя надо. Вымыть, значит, и клопомором обсыпать с ног до головы… А воняешь-то ты как!

— Ты бы себя понюхал. Не забывай, что у меня обоняние на порядок лучше человеческого.

— Вот, вот… Псиной-то прет, как от бродячей собаки.

— А мы сейчас и есть собаки бродячие. Разве нет?..

Глеб невольно улыбнулся, наблюдая, как ворочаются его засыпающие товарищи — покрытый шерстью мускулистый гигант и костлявый, сильно исхудавший за последнюю неделю маг. Холод заставил их обняться и тесно прижаться друг к другу. Пушистые снежные хлопья опускались на тела и подтаивали, образуя ледяную неровную корку. Глеб поежился. Укрывшись от промозглого ветра за высоким валуном, поросшим мягким, чуть теплым мхом, он присел на корточки и сунул руки меж бедер, отогревая замерзшие ладони.