Лицо под маской
Шрифт:
У Юки не было сил сопротивляться, она позволила увести себя из архива. Позже она не могла даже вспомнить, как они покинули здание Гильдии, как она попала домой. Он предал её… бросил… Обещал защищать, но оставил в логове врагов… Она думала, что он её друг, единственный друг… Думала, что он один её понимает, но какие-то несколько слов, написанные на пожелтевшем от старости пергаменте смогли изменить всё…
Когда девушка пришла в себя, на неё обеспокоенно смотрел её приёмный отец. Кросс не сводил с дочери взволнованного взгляда. Он уже несколько часов находился в её комнате, с тех пор как Канаме привёл безвольно следовавшую за ним девушку в дом бывшего
«Что происходит? Как они встретились? Где? Ведь Канаме должен был быть в замке Шото…»
– Юки… - Кросс бережно коснулся руки дочери. Та вздрогнула и подняла на него глаза, посмотрев невидящим взглядом. – Юки, ты в порядке? Что случилось?
Девушка вдруг разрыдалась, уткнувшись в грудь мужчине, орошая слезами его одежду. Кайен гладил её по голове, шептал какие-то успокаивающие слова, по большей части для самого себя – его сердце разрывалось на части при виде такого состояния Юки.
*****
«Неужели всё оказалось настолько просто? Может ли быть, чтобы прямо сейчас Айдо-сан отведёт нас к Ридо Куран? Нет… это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой…» - думал Акацуки, следуя за отцом своего друга. Он особо не смотрел, куда его ведут, погрузившись в свои думы. Притихший Ханабуса шёл рядом, как-то потерянно вжав голову в плечи.
– Входите, - голос Айдо-старшего вырвал молодых людей из их мыслей, вернув в реальность.
В просторном кабинете расположились четверо мужчин. Окинув присутствующих беглым взглядом, Каин смог узнать в одном из них дядю Сенри. Ханабусе, кажется, были знакомы все четверо. Он хмуро посмотрел на них, буркнув какое-то приветствие себе под нос, за что почти тут же получил звучный подзатыльник, и его голова склонилась под нажимом тяжёлой руки отца.
– Прошу прощение за поведение моего неразумного сына. Общаясь с самозванцами, вроде мнимого Куран, он совсем разучился себя вести и забыл про манеры.
Акацуки сдержанно поклонился, держа себя отстранённо-вежливо, что, впрочем, было в его манере.
– Господа, позвольте вам представить моего племянника. Это весьма и весьма способный, подающий большие надежды молодой человек. Будь мой брат жив, он бы гордился таким сыном. – Айдо-старший бросил недовольный взгляд в сторону Ханабусы, но этот взгляд был настолько мимолетным, что заметить его мог лишь тот, кому он предназначался. – Что ж, Акацуки, думаю, самое время поведать нам всё, что вам удалось выяснить про этого Самозванца…
Каин, как бы ненароком, больно пнул своего кузена, проходя мимо него, предотвратив тем самым катастрофу: если бы Ханабуса не смог сдержать бурю своего негодования и вывалил на головы присутствующих возмущённую тираду, - всё бы пошло прахом. Айдо-младший поперхнулся уже готовой сорваться с его языка фразой, потупив свой взгляд и уставившись на свои ботинки, разглядывая ничем не примечательный узор на ковре под ногами.
*****
«Зачем охотникам хранить в архиве компрометирующий их документ? Почему Глава Гильдии не приказал уничтожить свиток? Не может ведь быть такого, чтобы он не знал о том, что существует летопись тех времён? – размышлял Канаме, идя по направлению к замку Шото, благо времени на размышления у него было предостаточно – дорога до обиталища его опекуна была неблизкой, а воспользоваться поездом или же автобусом, как в таком случае поступили бы обычные смертные, он не посчитал нужным».
Сердце до сих пор
Канаме попытался прогнать прочь непрошенные мысли: что толку сейчас переживать о том, чего не вернуть? Что случилось, то случилось. Он бы всё отдал, чтобы быть сейчас с той единственной, которую любил всем сердцем, но он прекрасно знал, что это невозможно. Как бы он хотел обнять её, утешить, а не бросать вот так, не сказав ни слова на прощание, будто он и сам в который раз предавал Юки.
Молодой человек перешёл на бег, но, поняв, что и это не спасёт его от преследующих мыслей, резко остановился, подняв в воздух облако пыли. Сосредоточившись, он мысленно перенёсся в то место, где желал поскорее оказаться: серый, мрачный на вид, старинный замок, возвышающийся над окружающими его многовековыми деревьями.
Силуэт Канаме стал расплываться, подобно тени, которая порой теряла свои очертания, превращаясь в размытое пятно. Через миг в небо вспорхнула чёрная стайка летучих мышей, шурша кожистыми крыльями. Она быстро стала удаляться, пока совсем не скрылась из глаз.
*****
Зеро многое бы отдал, чтобы никогда не видеть те записи, не знать прожигающей его изнутри правды. Осознание того, что он вновь потерял дорогого ему человека… Ладно, пусть не человека, но того, кто действительно ему стал дорог, не давало покоя, причиняя адскую боль, но поступить иначе он не мог. Память о погибших и преданных родителях постоянно напоминала о себе.
Буквы, начертанные чьей-то твёрдой и уверенной рукой, до сих пор горели перед глазами. Они переплетались в аккуратно и ровно написанные слова, которые в свою очередь сплетались в фразы, безжалостно впивающиеся в сердце. Как охотники могли пасть так низко? Как могли пойти за таким… таким… Парень не находил слов, чтобы охарактеризовать ими того, кто явился виновником гибели его семьи.
Ридо Куран – дядя Юки, брат её отца и матери. Этот нелюдь не только отдал приказ сломать жизнь своей невесте - Шизуки Хио, но и уничтожить тех, кто вынужден был по неведению исполнить его (впервые Зеро подумал об этой женщине без ненависти, но он был настолько погружён в себя, что даже не заметил и не осознал этого). Неужели его родители погибли напрасно? О чём они думали в последние мгновения своей жизни?
Задним умом Зеро понимал, что ни Канаме, ни тем более Юки не виновны в деяниях своего родственника, понимал, но не смог простить и принять тот факт, что всё это время рядом с ним была та, в чьих жилах течёт кровь убийцы. Лучше уж он своими руками нажмёт на курок и уничтожит проклятый род, чем потом будет жалеть и изводить себя мыслями, что не покарал своих врагов.
*****
– Канаме? – Исая поднял голову от книги – старинного фолианта, который он держал в руках, по обыкновению устроившись в излюбленном кресле в гостиной, - и посмотрел на своего воспитанника.
– Исая-сан… - промолвил молодой человек. Сейчас он был не похож сам на себя: потерянный, потухший взгляд, бледное (даже по меркам вампиров) лицо.
– Что случилось? – мужчина отложил в сторону книгу. Проницательный взгляд серых спокойных глаз, казалось, пронзает насквозь, проникая в самые потаённые уголки души. От этого взгляда Канаме неожиданно вздрогнул и будто очнулся от сковывавшей его до сих пор отчуждённости.