Лицо под маской
Шрифт:
– Не знаю.
Молодой человек посмотрел на опекуна со смесью изумления и недоверия.
– Я потерял его из вида, как только началась неразбериха. Ридо взглядом дал мне понять, чтобы я позаботился о тебе, мне было не до того, чтобы разыскивать Харуку. Я надеялся, что он погиб в ту ночь. По крайней мере, от него за все эти годы не было ни слуху ни духу.
Канаме с трудом дошёл до ближайшего кресла и без сил упал у него, – ноги его совершенно не держали. Не без горечи он подумал, что нынешним своим видом вызвал бы лишь жалость и презрение тех, кто всё это время следовал за
– Если вы были так верны моему… Ридо, тогда почему сейчас так ненавидите меня? Зачем вы спасли меня? И те истории, которые вы рассказывали мне о том, как остановили его, когда он попытался украсть Юки?
– Я люблю и уважаю Ридо не более, чем Харуку. Да, я был обязан ему, но теперь я свой долг выполнил. Твоим спасением я погасил, выписанный когда-то мне счёт. Что же касается того случая, - на самом деле это верные подданные Харуки Куран преследовали Ридо, а я спас его, инсценировав его гибель. Ты – вылитый Ридо, по крайней мере внешне. Характером, как ни странно, ты пошёл в своего приёмного отца.
– Что вы теперь собираетесь делать? – руки Канаме впились в подлокотники кресла, оставляя на деревянной поверхности сильные вмятины.
– Что?.. Ничего. Ровным счётом ничего. С этого момента я лишь сторонний наблюдатель, и не более.
Молодой человек неожиданно подскочил, сорвавшись с места, вдруг осознав, что в логове этого чистокровного оставались те, кто был верен ему, а он оставил их наедине с этим чудовищем.
– Здесь никого нет, - спокойным, как обычно, невозмутимым голосом сказал Исая. – Как только они узнали, что ты покинул замок, все они до единого отправились на твои поиски.
Помимо воли Канаме испытал неожиданное облегчение, хотя ещё не был уверен, можно ли верить словам Шото.
– Если не веришь мне, можешь обыскать замок, - насмешливо произнёс вампир, будто прочитав мысли молодого человека.
*****
– Тсс!.. – шикнул на кузена Акацуки, когда тот едва не сгрохотал по лестнице, стараясь производить как можно меньше шума, а на деле делая обратное.
Айдо-младший с Каином тайком выбрались из своих комнат, как только во всем доме стало тихо. Крадучись, они преодолели половину пути к подвалу, расположенному под особняком, когда Ханабуса чуть не скатился кубарем по узкой, винтообразной лестнице, уходящей в глубины фундамента дома.
Оба парня замерли, прислушавшись, но всё было тихо. Сквозь плотно закрытые жалюзи окна пробивался упорный солнечный свет, будто поставивший себе задачу проникнуть в неприступную крепость и разведать, что же здесь творится. Постояв немного, они двинулись дальше.
В подземельях было слишком темно, хоть глаз выколи, даже для зрения вампиров. Осторожно вынув из держателя на стене факел, Акацуки зажёг его, припасённой заранее зажигалкой. Вспыхнувшее пламя осветило каменные, все в копоти и подтёках воды стены и мрачный узкий проход, уходящий ещё глубже вниз.
Переглянувшись, молодые люди продолжили спуск, освещая себе путь ярко горящим на древке факела огнём. На последней площадке они, как по команде, враз остановились. В нескольких метрах от них зиял чёрный проём. Куда ведёт этот ход, ни Айдо, проживший в этом особняке многие годы, ни Каин, близкий к семье
– Как думаешь, - прошептал, почти не размыкая губ, словно ловкий чревовещатель, Ханабуса, повернувшись лицом к кузену, - он там?
Пламя на конце факела задрожало, по стенам разбежались зловещие тени. Ханабуса сглотнул, лишь представив, что им придётся идти в эту пугающую тьму подземелий.
– Вот сейчас и выясним, - невозмутимо ответил Акацуки, тоже перейдя на еле слышный шёпот.
– Не отставай.
========== Глава тридцать девятая ==========
– Ка… наме… сама?..
Оба – и Айдо, и Каин – застыли в изумлении: перед ними стоял почти точная копия Главы Куран. Почти, но…
– Канаме? Я Харука Куран, - гордо, с вызовом, голосом, полным высокомерного превосходства, глядя на парней как бы сверху вниз, не без доли презрения, произнёс молодой человек примерно одного возраста с воспитанником Шото, стоящий теперь перед друзьями.
Он появился словно из ниоткуда, они не успели сделать даже и пару шагов, когда незнакомец возник будто бы из воздуха, вынырнув из темноты подземелий и представ неожиданно перед ними. Этот парень… Он чем-то неуловимо был похож на Канаме Куран, но в то же время очень сильно разнился с ним.
Теперь, глядя на него, Ханабуса и Акацуки не могли понять, как они умудрились спутать его со своим лидером, как смогли допустить даже мысль о том, что видят перед собой Главу Куран. Хотя… определённое сходство всё же было, но этот чистокровный внешне больше напоминал другого, кого оба парня помнили весьма смутно, так как в то время были всего лишь детьми. Глядя на незнакомца, Айдо и Каин видели перед собой павшего короля вампиров – Харуку Куран.
Поражённые Ханабуса и Акацуки смотрели на него, совершенно позабыв, зачем вообще спустились в подвал. Однако из ступора их вывел властный голос молодого человека, прозвучавший достаточно холодно и жёстко, чтобы привести их в чувство.
– Что вы здесь забыли? Айдо и Каин, не так ли?
– Ты!.. Вы… откуда вы знаете наши имена? – смешался Ханабуса, - резкость и вызов в его голосе были моментально погашены всего лишь одним-единственным взглядом незнакомца.
Жестокий, беспощадный блеск в его глазах, промелькнувшие в них алчность и жажда убийств помимо воли напомнили друзьям о Ридо Куран, о ком они невольно вспомнили, и не только это, но и его манера поведения, его речь, жесты, взгляд - были схожи с аналогичными проклинаемого большинством вампиров чистокровного, каким они его себе представляли.
– Сын Ридо Куран… - вырвалось у Акацуки.
– Теперь, когда с приветствиями покончено, спрошу ещё раз… - голос «Харуки» заставлял кровь стынуть в жилах. – Что вам здесь понадобилось?
– Ханабуса? Акацуки? Что вы здесь делаете в такое время? – парни едва не подпрыгнули от неожиданности, одновременно обернувшись, - напротив них стоял Айдо-старший.
Мужчина прошёл мимо ребят, даже не взглянув на сына, всё его внимание было обращено на чистокровного.
– Харука-сама, - Айдо-старший опустился на одно колено и низко склонил голову в почтительном поклоне. – Простите, они побеспокоили вас. Это моя вина – не доглядел.