Лицо в зеркале
Шрифт:
— Этан, не покидай нас. Держись. Держись, черт побери.
Взятое в тугое кольцо темнотой поле зрения Этана все более сужалось.
Он уловил едкий запах спирта. К сгибу локтя левой руки прикоснулось что-то холодное. Тут же Этан по-I чувствовал укол.
Внутри неторопливая поступь лошади Смерти сменилась топотом апокалипсического табуна, несущегося галопом.
«Скорая помощь» на полной скорости летела к больнице Госпожи Ангелов, но водитель выключил сирену, полагаясь только на вращающиеся
Со смолкшим воем баньши Этану казалось, что он вновь слышит перезвон колокольчиков.
Не тех тревожных колокольчиков, которые он успокаивал и успокаивал левой рукой, не тех, что свешивались на нитях с парчовых гирлянд, служа рождественскими украшениями, но других, далеких, настойчиво призывающих его к себе.
Поле зрения превратилось в блеклую точку света, по кольцо тьмы сжалось еще сильнее, полностью ослепив его. Принимая неизбежность смерти и бесконечность тьмы, Этан наконец закрыл глаза.
…Он открыл дверь, потом глаза.
Под рычание ветра и перезвон колокольчиков над головой вышел из магазина «Розы всегда» в холодные зубы декабрьской ночи и захлопнул за собой дверь.
В шоке от того, что обнаружил себя живым, не веря тому, что стоит на собственных ногах, он задержался в арке между витринами, когда мимо, по тротуару, проходила молодая пара в дождевиках с капюшонами, ведомая золотистым ретривером на поводке.
— Добрый вечер, — поздоровались молодые люди. Дар речи еще не вернулся к Этану, и он смог только
кивнуть.
— Тинк, пошли, — позвала женщина пса и повтори на команду, поскольку тот не хотел трогаться с места.
Вымокший ретривер зашагал дальше, с высоко поднятой мордой, обнюхивая холодный воздух. За ним последовали и молодые.
Этан повернулся, чтобы посмотреть на женщину, оставшуюся в магазине, за прилавком, от которого его отделяли дверь и стеклянные фобы, заполненные розами.
Ровена не отрывала глаз от его спины, но стоило ему повернуться, и она уставилась в прилавок, словно обнаружила на нем что-то более интересное.
На ногах, столь же ватных, как и его здравомыслие, Этан направился назад тем же путем, который привел его в магазин. Укрываясь под навесами магазинов и ресторанов, двинулся к «Экспедишн», припаркованному в красной зоне.
Маячащий впереди Тинк дважды оглянулся, но не остановился.
Проходя мимо ресторана, витрины которого манили сиянием свечей и блеском столовых приборов. Этан ощутил запах свежевыпеченного хлеба и подумал: "Основа жизни".
В конце квартала пес вновь оглянулся. А потом вся троица исчезла за углом.
На улице машин было меньше, чем обычно в этот час, и ехали они быстрее, чем позволяла погода.
Добравшись до красной зоны в конце квартала,
В приближающемся транспортном потоке появился длинный просвет.
Трясущейся правой рукой он выудил из кармана куртки ключи, нажал кнопку на брелке сигнализации. «Экспедишн» чирикнул в ответ, но Этан не сдвинулся с места.
Посмотрев на перекресток, увидел тот самый «Крайслер», приближающийся по перпендикулярной улице со слишком большой скоростью.
На перекрестке «Крайслер» потащило юзом, с заблокированными водителем колесами. Автомобиль проскочил мимо «Экспедишн», разминувшись с ним на считанные дюймы.
Если бы Этан в это время стоял у водительской дверцы, его бы расплющило между бортами.
И тут же появился грузовик, в свисте пневматических тормозов. Водитель «Крайслера» вернул себе контроль над автомобилем, вывернул руль, ушел из-под удара на другую полосу движения.
Мгновением позже грузовик остановился там, где только что дождь барабанил по крыше «Крайслера».
А сам «Крайслер» уже укатил, опять же слишком быстро для таких погодных условий.
Возмущенный водитель грузовика яростно нажал на клаксон. А потомдвинулся дальше, на чем свет костеря мила, в которого едва не врубился, к пункту назначения, указанному в путевом листе
Из-за задержки грузовика около «Экспедишн» просвет в транспортном потоке сошел на нет.
На перекрестке переменились сигналы светофора. Следовавшие в двух направлениях автомобили остановились, зато в двух других пришли в движение.
Мокрый ночной воздух благоухал ароматом свежевыпеченного хлеба.
Золотой свет фонаря превращал опавшиелистья в дублоны.
Шумел и не думавший прекращаться дождь.
Возможно, сигнал светофора переменился еще дважды, а то и трижды, прежде чем Этан почувствовал боль в левой руке. Судорожная боль, которая от кисти уже распространялась к локтю.
Закостеневшие пальцы изо всех сил сжимали нить с тремя маленькими серебряными колокольчиками, которые фельдшер срезал с парчовой гирлянды в машине «Скорой помощи» и отдал ему.
Глава 26
Словно деградирующая элита Древнего Рима, решившая чуть отдохнуть по ходу очередной вакханалии, безымянные мертвецы лежали в съехавших тогах, обнажавших то гладкое, цвета сливок плечо, то бледную чашу груди, то бедро с синими венами. Где-то пальцы руки сжимались в неприличном жесте, где-то виднелась стройная нога и тонкая лодыжка, где-то похотливо смотрел на соседей открытый глаз.
Более суеверный свидетель этого гротескного зрелища, скорее всего, заподозрил бы, что в отсутствие