Лицом к лицу
Шрифт:
Уже сухопутные войска прорвали вражескую оборону и ведут наступление в Маньчжурии, ушли в боевые походы многие корабли, а мы все еще ждем. Нетерпение нарастает. Разведчики ропщут: "Попадем к шапочному разбору". Они уверены, что я и замполит что-то утаиваем. А мы ничего пока не знаем. Гузненков на вопросы разведчиков многозначительно отмалчивается. Беседуя со мной, он сравнивает отряд со стрелой лука. Чем больше натянут лук, тем сильней и стремительней будет полет стрелы.
Утром одиннадцатого августа получили приказ, и отряд, погрузившись на
Даль, подернутая утренним туманом, скрывала от нашего взора гористое побережье Северной Кореи. Показался дым. За этим дымом - Юки. Покидая порт, японцы подожгли склады у причалов и жилые дома.
Мы высадились на берег. Улицы Юки пустынны.
– Араса! Араса!
– услышали мы вначале приветственные крики и лишь потом увидели корейцев, которые выбегали из своих дворов нам навстречу. Переводчик объяснил нам, что "араса" означает "русский". "Ру-ссрне!" - вспомнил я радушные возгласы норвежцев, когда они первый раз увидели нас на своем берегу.
Неприятель так поспешно бежал из города, что в панике забыл эвакуировать из госпиталя своих раненых и больных. Я попросил корейцев ухаживать за ранеными до прихода наших частей. Старый кореец, которому переводчик передал мою просьбу, сказал, чуть склонив голову на грудь:
– Вы зашли в пустой город, потому что японцы угнали население. Пожары тоже их рук дело. Русский офицер просит, чтобы мы ухаживали за ранеными японскими солдатами - это для нас закон. Но пусть русские знают, что в городе остались переодетые японцы. Под рубахами корейских крестьян они прячут пистолеты и гранаты. Они будут стрелять вам в спину. Вас мало, будьте осторожны.
Вскоре выяснилось, что нас уже много. С гор спускалась колонна советской мотопехоты. Головная машина остановилась около госпиталя, и усатый сержант крикнул морякам:
– Здоровы булы! Это что ж такое получается! Жмем на всю железку, чтобы первыми быть в Юках, а вы уже тут...
– Не горюй, пехота!
– ликовал Павел Барышев.
– Держись в кильватере за моряками, не пропадешь!
– Молод ты, морячок, меня учить!
– обиделся усач-пехотинец.
– Я от самого Сталинграда до Берлина, от немецкой Шпреи до Японского моря ни разу с курса не сбился. Даром, что без компаса! А ты - кильватер... Скажешь!
– Ну, извини, папаша, - стушевался Павел. По радио получен приказ: отряду следовать в порт Расин. Но и там японцев не оказалось.
– Чудная война!
– удивлялся Семен Агафонов, когда мы возвращались на Русский остров.
– В двух портах побывали, а японцев в бою так и не видели. С егерями в открытую дрались. А кто такие "сыны солнца"? Как воюют хваленые самураи? Хотел бы я знать...
– Еще узнаем!
– возразил ему Макар Бабиков.
– Самураи еще себя покажут.
А назавтра грянуло одно из наиболее ожесточенных - истории отряда сражений - бой за Сейсин.
2
Сейсин расположен на берегу широкой бухты, с трех сторон окаймленной
В планах японских агрессоров Сейсин как военная база и плацдарм для наступления на Советское Приморье занимал особое место. Японцы расширили сейсинские порты - военный и торговый. Через Сейсин шло снабжение Квантунской армии в Маньчжурии. Проходящие через Сейсин железная и автомобильная дороги связывали север Кореи с югом и центром страны.
Военный совет Тихоокеанского флота приказал нашему отряду и роте автоматчиков морской пехоты, которой командовал офицер Иван Яроцкий, разведать бухту, захватить и удержать причалы, по которым через Сейсин отступают части Квантунской армии. Нам выделили десять катеров. Пять катеров возьмут на борты десантников, а пять прикроют высадку. Около двухсот морских разведчиков и пехотинцев совершают первый бросок. За нами последует головной отряд пулеметная рота и батальон морской пехоты майора Бараболько. Мы должны обеспечить беспрепятственный вход в бухту главных сил.
Член Военного совета Тихоокеанского флота предупредил нас, что Сейсинская операция является сложной и ответственной. Защищая свои коммуникации в Сейсине, японцы будут яростно сопротивляться. Если нам удастся внезапно захватить плацдарм, японцы приложат все усилия, чтобы его ликвидировать.
– Близ Сейсина квартируются подразделения императорской дивизии, - сказал нам командующий, - отборные самураи охраняют порты, мосты, вокзал. Но верим в успех этой операции, знаем - смелости и дерзости, стойкости и мужества советским морякам не занимать. Потому и посылаем вас.
Я, Яроцкий и командиры из дивизиона торпедных катеров - участников первого броска - поблагодарили 'командующего за доверие и разошлись по своим подразделениям.
Был уже поздний час. Разведчики спали, не зная, что задолго до рассвета их поднимут, а утро они уже встретят в горячих схватках уличных боев.
Подъем, короткое партийное собрание, потом такие же короткие собрания взводов перед посадкой на катера - и мы покидаем Русский остров.
Спускаюсь в кубрик головного катера. Разведчики бодрствуют, вполголоса поют свою любимую "североморскую". Слышу басок Агафонова: "Нелегкой походкой матросской идем мы навстречу врагам"... Который уже раз идем? И каков он, наш новый враг?
Я твердо уверен в каждом разведчике-десантнике, даже в новичках, для которых это первый рейд и первый бой. А вот ветеран отряда' старший матрос Зубков удивил меня. Зубков попросил не назначать его на должность командира отделения во взвод к Никандрову, ссылаясь на неуживчивый характер мичмана. Для меня это было неожиданностью: Никандров и Зубков на севере ладили. Когда о просьбе Зубкова узнал Никандров, он укоризненно покачал головой, но промолчал. И только от Бабикова я узнал о небольшой перепалке, которая произошла между мичманом и старшим матросом за несколько дней до боевого похода.