Лицом к лицу
Шрифт:
– Вперед, братва! Ныряй!
– Молодец, Лысенко!
Я проскочил в образовавшуюся под забором брешь.
Обгоняя меня, к бараку и пушкам, к блиндажам и землянкам бежали разведчики.
Семен Агафонов забрался на крышу блиндажа, близ пушки. "Зачем это он?" недоумевал я. Из блиндажа выскочили два офицера. Первого Агафонов пристрелил (потом выяснилось, что это был командир батареи), а второго, обер-лейтенанта, оглушил ударом приклада автомата. Спрыгнув, Агафонов догнал Андрея Пшеничных, и они стали прокладывать себе гранатами дорогу
Агафонов и Пшеничных еще вели рукопашный бой с орудийным расчетом, а Гузненков с двумя разводчиками, Колосовым и Рябчинским, уже поворачивали пушку в сторону Лиинхамари.
Егеря из барака выскакивали навстречу бегущим к ним разведчикам и на ходу открывали огонь.
Раненный в грудь Иван Лысенко упал на колени, но крестовину не сбросил. Под проволокой, которую держал Лысенко, все еще проползали разведчики. Когда позади Лысенко уже никого не осталось, он закачался и с тяжелым вздохом, лицом вперед, рухнул на землю, придавленный крестовиной.
3
– Прикрой Гузненкова! Отрезай егерям дорогу из барака к пушкам!
– приказал я Баринову, а сам повел группу разведчиков на подавление двух дотов, откуда неумолчно строчили пулеметы. Прицельным огнем из автоматов и винтовок по амбразурам дотов мы ослепляли пулеметчиков и короткими перебежками сближались для броска гранат.
А разведчики из отделения Баринова в это время вели тяжелый бой с егерями, которые отчаянно пробивались к своим огневым позициям. У самых дверей барака упал тяжело раненный матрос Смирнов. Врач отряда, лейтенант Луппов, подполз к Смирнову и взвалил его на плечи. Из окна барака ударил пулемет, и наш доктор остался недвижно лежать с убитым матросом на спине.
К окнам барака подбежали Фатькин и Соболев, Колосов и Калаганский. Они швырнули в помещение гранаты. В предсмертных криках и стонах егерей заглох пулемет.
– Не задерживайся!
– крикнул Анатолий Баринов и уже поднялся, чтобы повести разведчиков на захват третьей пушки, но в это время увидел большую группу егерей. Это шло подкрепление из орудийных расчетов второй батареи.
Егеря заходили к нам в тыл.
– Берегись!
– услышали мы позади крик Володи Фатькина.
Я обернулся и увидел ринувшихся в атаку разведчиков Баринова.
Егеря дрогнули, залегли, но не отступили, а открыли сильный огонь.
Прибежал связной от Бабикова, заменившего раненого Баринова, и сообщил, что егеря напирают. Я поспешил на выручку.
Егеря отступили к своей батарее, но командира взвода и самого молодого в отряде разведчика мы уже не застали в живых. Главстаршина Анатолий Баринов и матрос Володя Фатькин пали смертью храбрых. Ранило Колосова и Калаганского.
Потеряв управление боем, артиллеристы метались из блиндажа в блиндаж, из землянки в землянку. Их было много. Несмотря на большие потери, которые нес неприятель, очаги сопротивления возникали то в одном, то в другом месте.
– Захватили вторую пушку!
– доложил мне связной Змеева.
– А лейтенант ранен. И Тарашнина
– Ну, говори!
– Саша Манин погиб... Комсорг наш...
...Стрельба затихла. К рассвету сопротивление последних очагов было подавлено. Первая батарея на вершине скалы была в наших руках.
Но мы знали, что тяжелые испытания еще впереди.
С противоположного берега по мысу ударили пушки и минометы. Открыла огонь дальнобойная артиллерия с Лиинхамари. Мы лежали, прижавшись к земле, а над нами, в туче снежной пыли, носились осколки камней и снарядов.
Я приказал вытащить замки из пушек и отползти к ближайшему хребту, откуда можно контролировать разгромленную батарею.
Когда артобстрел прекратился и над высокой скалой мыса Крестового осела пыль, мы увидели плес Девкиной заводи.
В залив, огибая мыс, зашли два вражеских катера и три шлюпки.
– Вот для кого они артподготовку вели!
– сказал мне Гузненков.
– Сейчас будут высаживать десант.
– Этого следовало ожидать. Десант против десанта!
– обратился я к разведчикам. Такого боя у нас еще не было.
– Жмутся к берегу... Эх, жаль, из автоматов их не достанешь.
Разбив отряд на несколько штурмовых групп, я приказал командирам:
– Атаковать десант! Не дать егерям высадиться, не дать им зацепиться за берег!
4
Первый вражеский десант не знал, какими силами мы располагаем. Один катер уже успел высадить два отделения солдат, но, атакованный нами, тут же отошел. Гугуев, Агафонов и Пшеничных, находившиеся в засаде, начисто истребили высадившихся гитлеровцев.
Тогда противник изменил тактику. Его десантные суда шли теперь по заливу широким фронтом, вынуждая нас растягивать оборону и создавать большое количество мелких штурмовых групп.
Сражение разгоралось на протяжении трех - четырех километров. Успех боя зависел от инициативы и самостоятельных действий отдельных групп. Ими командовали смелые и опытные командиры - Никандров, Бабиков, Агафонов. Раненые Змеев и Тарашнин не покинули строй. На наиболее опасных направлениях бывали Змеев, Гузненков или я.
Вторая попытка егерей высадить десант также окончилась для них безрезультатно.
Тогда они применили хитрый маневр и обманули нас.
Из порта Лиинхамари вышел еще один десант и взял курс в глубь залива, удаляясь от мыса. Кто-то из молодых разведчиков крикнул:
– Эй, вояки, отдают концы! Кишка тонка, чтобы десант против десанта!
– Не радуйся...
Мичман Никандров, глядя на уходящие катера, озабоченно качал головой, потом подошел ко мне и сказал:
– Я так думаю, товарищ лейтенант, что немцы будут высаживаться дальше. Обогнут сопку и по той же скале попытаются забраться на мыс.
– То есть пройдут по нашему маршруту?
– спросил Гузненков.
– Это возможно... Мнения разделились:
– ДУХУ не хватит!
– Как сказать? На то они и горные егеря, чтоб по скалам лазить.