Лицом к лицу
Шрифт:
А потом я уже не смог смотреть на цифры, я следил лишь за фамилиями: "Клод М., портрет Татьяны, из "Евг. Онегина"; Маковский, "Портрет молодого крестьянина"; Тропинин, Ге, Поленов, К. Брюллов, Мясоедов, Боровиковский, Ф. Бруни, Васнецов, "Вид на старый Киев", 48x70; Куинджи, "Степь", Крамской, "Портрет художника Н. Ге", Маковский, Кипренский, Айвазовский, К. Аргунов, Репин И., "Портрет Христа", 95x71 (этой картине нашего гения был присвоен номер У-702), Рокотов, Иванов, Лагорио, Неверов..."
...Такого рода описи похищенного составляют многие десятки страниц! Я привел не сотую и даже не тысячную долю перечня того, что исчезло из наших музеев...
3
...По дороге в Мюнхен я решил в з я т ь местную дорогу и проехать через Ансбах, что во Франконии, где бургомистром фон Мош, а оттуда рукой подать до замка Кольмберг, с его музеем
За те зимние месяцы, что я прожил в ФРГ, привычка оговаривать встречу укоренилась быстро. Понятие "авось примет" тут просто-напросто не сумеют перевести; записные книжки, которые рассылают концерны, редакции, бундестаг, различные общества в канун Нового года, напечатаны таким образом, чтобы человек мог занести в портативный календарик в с е предстоящие на год звонки и встречи. Если, например, я договорился с человеком о встрече в апреле, хотя звонок был сделан в феврале, можете быть уверены, что у него этот день и час будет отмечен в календарике; в случае чего-либо непредвиденного (ваш собеседник хоронит друга, лежит в клинике, вызван канцлером, разводится с женою, вылетел для срочных переговоров за границу) вас не преминут предупредить об отмене встречи за неделю. К понятию в р е м я здесь относятся, как к золоту, - его считают скрупулезно. Самый маленький руководитель, начиная с мастера на фабрике, ведет постоянный учет минут, истраченных рабочим на курение, - ведь перекур не есть работа, это убыток предприятию, это - р а с х и щ е н и е г л а в н о г о н а ц и о н а л ь н о г о д о с т о я н и я то есть времени. Огромное количество магазинов, лавок, магазинчиков, кафе, ресторанов, бензозаправочных станций не что иное, как средство сохранения времени, для того чтобы жестко требовать от подданных работы, а не расхищения часов в очереди за огурцом или пуговицей.
Итак, новая привычка оговаривать каждую встречу загодя заставила меня связаться с Ансбахом, что во Франконии, представиться секретарю обер-бургомистра и передать ему просьбу о встрече с господином фон Мошем.
– Какую газету вы представляете?
– переспросил секретарь.
– "Литературную", Советский Союз.
– Ясно. Не будете ли вы так любезны подождать у аппарата?
Ждал недолго, в трубке что-то щелкнуло, пророкотал вальяжный голос:
– Алло, добрый день, говорит Мош!
– Добрый день, господин фон Мош! Не смогли бы вы найти для меня время на следующей неделе?
– Дайте взглянуть на календарь... Одну минуту... Четверг, быть может... Скорее всего двенадцать тридцать... А предмет разговора?
– Я побывал у Георга Штайна...
– Ах так. Ясно. Тогда - следующий четверг, двенадцать тридцать... Вас устроит это время?
– Записываю.
– Найти меня легко: въехав в город, вы увидите замок, это на центральной площади. Наш замок - достопримечательность Франконии и Баварии, я буду ждать вас на втором этаже, это - и музей и бургомистрат.
...Сделать крюк в ФРГ, свернув с автострады на дорогу местного значения, приятное занятие, особенно если у тебя в запасе есть день и тебе не нужно жать на акселератор в страхе опоздать на встречу. Помню, как в США, в 1975 году, когда я работал там как спецкор "Правды" - писал очерки о тридцатой годовщине победы над нацизмом, - мне пришлось срочно выехать из Нью-Йорка в Вашингтон на машине. Я тогда обратил внимание на прелюбопытнейшее зрелище: вдоль по обочине автострады стояли десятки мощных "крайслеров" и "фордов"; возле машин прохаживались молчаливые полицейские. Хозяева машин размахивали руками, били себя по ляжкам, кричали, доказывая что-то стражам автопорядка, но те были подобны каменным изваяниям. Я притормозил возле одной из машин, чтобы выяснить, в чем дело. Вообще-то за остановку на автостраде полиция немилосердно штрафует, как и за превышение скорости, причем штрафы не наши, милосердные, а исчисляемые, в переводе на язык быта, пристойными зимними женскими сапожками. Однако "голь на выдумку хитра", - знакомые журналисты объяснили, как обманывать полицию: "Если ты увидел что-то интересное, вроде катастрофы, пары-тройки трупов на обочине или марсиан, высаживающихся из неопознанного летающего объекта, отгоняй машину на обочину, открывай капот и, записывая происходящее на диктофон или тайком снимая, делай вид, что у тебя забарахлил мотор". Так я и поступил тогда, на автостраде Нью-Йорк-Вашингтон. И что же мне открылось? Оказывается, именно в это время из-за нехватки бензина было введено ограничение на
...Итак, взяв из Бонна направление на юго-восток (сбиться невозможно, не страна, а царство указателей) я "свалился" на автостраду, ведущую на Вюрцбург; оттуда - по автостраде номер 3 - на Нюрнберг, а потом на Ансбах, и это была уже не автострада, а дорога номер 13, а для меня цифра "13" счастливая (в этот день реабилитировали моего отца, перестал быть "врагом народа"), и хотя конечно же такого рода суеверия - штука смешная и несерьезная, я тем не менее ехал в радостном ожидании удачи...
Между прочим, я не ошибся.
Миновав улочки красивого Ансбаха, сплошь заставленного американскими военными машинами - их здесь, мне показалось, куда как больше, чем принадлежащих самим немцам, поскольку тут расквартированы натовские союзники, - я выехал на красивую, поистине античную площадь, припарковал машину напротив замка, - действительно средневекового, невероятной красоты, поднялся на второй этаж, оказался на х о р а х, подивился тому, как красивы огромные панно-картины ярко-золотого рисунка, прошел тихие, затянутые шелковой материей залы и оказался в маленьком секретариате, где вместо стен были громадные средневековые белоснежные двери: "направо пойдешь - гибель найдешь, налево пойдешь - счастье найдешь..."
– Вам - прямо, - улыбнулся секретарь, - вы господин Семенов, не так ли?
...Бургомистр фон Мош совсем не стар, очень демократично одет; рядом с ним - чиновник из внешнеполитического департамента: молод, насторожен, постоянно х р а н и т улыбку, но ведь если глаза напряжены, какая может быть улыбка, одно мучение...
– Легко нашли?
– осведомился фон Мош.
– Как замок? Понравилась дорога во Франконию?
Дорога не могла не понравиться. Красная герань в окнах, толстые соломенные крыши, тяжелые темно-коричневые бачки, каркас ослепительно-белых двухэтажных уютных коттеджей являют собою олицетворение надежности; реки, не загаженные отходами фабрик; множество коней и коров на загонах в полях - живой, красивый кусочек старины, а нет ничего лучшего, чем сказать приятное о стране ее гражданину.
...Вообще встречи с партнерами такого уровня подобны игре в бильярд: тебя спросили - ты ответил; "п и р а м и д а" разбита, шар в лузе, "с в о я к" отведен к борту, делайте вашу игру! (Не зря, видно, Маяковский именно за бильярдом находил успокоение от ежедневного литературного каратэ, где все приемы дозволены.)
Господин фон Мош выразил удовлетворение визитом первого советского журналиста в Ансбах, спросил, что я знаю о Франконии, ее старинных городах; "у нас есть селения, где ничего не тронуто, начиная с шестнадцатого века, это надо посмотреть, мы почитаем за высокую честь охранять памятники, хотя далеко не всем жителям этих п а м я т н и к о в может нравиться теснота улиц и трудности с жильем, однако туризм многое окупает".
Затем мы перешли к существу вопроса.
– Да, ситуация с замком Кольмберг довольно сложная, - сказал фон Мош.
– По весьма приблизительным подсчетам, в реконструкцию этого исторического памятника, некогда принадлежавшего послу Германии Фореджу, ныне вложено не менее пятнадцати миллионов марок, и не нами, - такие деньги практически невозможно выбить у правительства, - а новым хозяином замка господином Унбехавеном.
– У вас есть какие-либо материалы о господине Унбехавене?
– Нет, - быстро ответил молодой внешнеполитический советник, - мы не располагаем о нем сколько-нибудь достоверной информацией.