Лидерство: проклятье или панацея?
Шрифт:
Чтобы наши лидеры («Хотя бы!») были бы такими, чтобы нам, по крайней мере, не было за них стыдно.
Чтобы не путали они Швейцарию со Швецией, а Австрию с Австралией.
Чтобы не были они говорящими ряжеными чучелами.
Чтобы Гом'eра не называли бы Г'oмером и не вызывали бы тем самым гомерический смех у лицезреющих и слушающих их плохо говорящие и еще хуже думающие головы.
Чтобы выпирающая из них харизма дополняла бы их ум, а не заменяла бы его.
Чтобы все движение мозговых извилин у каждого из них не сводилось бы в одну-единственную
Чтобы не путали бы они государственную казну со своими собственными карманами.
Всем нам этого хочется.
Если уж не самим быть именно такими лидерами, хотя – почему бы и нет? – то, по крайней мере, пребывать под руководством именно таких лидеров.
Чтобы нашими лидерами можно было бы, если и не восхищаться, хотя – почему бы и нет? – то, по меньшей мере, гордиться, что тоже неплохо.
Увы, такое случается не часто.
Во всяком случае, значительно реже, чем того хотелось бы и как надо бы.
«Почему же так получается?», – спросите Вы, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница, и, конечно же, как всегда, будете правы в своей любознательности.
Ответ тоже будет.
Нелицеприятный.
И – неприятный.
Для желающих его получить.
Зато – честный.
И – откровенный.
Потому – ответим, перефразируя известный афоризм Жозефа-Мари де Местра, – что каждый лидируемый имеет того лидирующего, которого он заслуживает.
Если нами правят нагловатые, беспардонные, невежественные и хамовитые лидеры, то означает сие лишь то, что мы подспудно к этому готовы: лишь бы рука, которая нами правит, была сильной и уверенной, а кулак, содержащий в себе указующий нам перст, – увесистым и могучим.
Орлиный взор лидера, его львиная хватка – вот что возбуждает в нас пароксизм восторга и восхищения по отношению к нему.
Не случайно на гербах различных государств орел – в различных его модификациях – изображен тридцать пять раз, а лев – тридцать четыре, включая же его ближайших «собратьев» и «сосестер» – тигра, леопарда, пуму и пантеру – даже больше, чем орел – сорок два раза.
Как символ силы.
Животной.
Звериной.
Все остальные представители бегающей, плавающей и летающей фауны если и удосужились быть изображенными на гербах стран, то лишь единожды, или же – в лучшем для них случае – дважды.
О чем это говорит?
О нашем подспудном, коллективно-бессознательном, архетипном, как сказал бы Карл Густав Юнг, поклонении хищной силе и преклонении перед непреклонным ее воплощением.
Клыкасто-пастистый и когтисто-лапистый лидер в нашем восприятии ассоциируется, прежде всего, с силой и уверенностью в себе – качествами, без которых мы просто не мыслим себе Настоящего Лидера.
Ведь, действительно, сила лидеру нужна, «как птице крылья для полета».
Бессильный лидер – такой же нонсенс, как беззубая акула.
Или –
Или – как безрогий черт.
Вглядитесь в гравюру великого Мастера (см. ниже): ведь он показал нам нас самих в наших представлениях о СИЛЕ как о ДОБРОДЕТЕЛИ.
Да, конечно, это – не карикатура.
Но это – гротеск, наглядно демонстрирующий нам всю абсурдность абсолютизации и идеализации Силы как таковой, безотносительной и к точке ее приложения, и к направлению ее применения.
Все остальные достоинства лидера, кроме его Силы, оцениваются нами, как правило, по остаточному принципу.
То есть, хорошо, если оно есть.
Если же его нет, то оно заменяется.
На другое.
Столь же желательное.
И столь же не-необходимое.
Иначе говоря, достоинств, желательных по их наличествованию у лидера, – масса.
Их приблизительно столько же, сколько богов в пантеоне индуизма, коих по разным оценкам – от восьмидесяти семи тысяч до трехсот тридцати миллионов.
Вот сколько.
То есть – несчитано и не поименовано.
Назвать их всех поименно или же хотя бы пересчитать с приемлемой точностью – затея заведомо невыполнимая.
Даже для самого ортодоксального апологета индуизма.
Аналогично дело обстоит и с лидерскими достоинствами.
Сколько существовало или же существует исследователей лидерства, столько же имеется и версий совокупностей, составляющих набор достоинств лидера.
То есть, разнятся и сочетания достоинств лидера в различных наборах, представляющих разные мнения и суждения о лидерских качествах, и сочетаемое в них.
Вплоть до противоречащего, противопоставляющегося «друг другу», и – взаимоисключающего «друг друга», хотя в данном случае уместнее было бы обозначить их как «врага врагу».
Диапазон вариаций на тему: «Достоинства лидера», – чрезвычайно широк.
От такого иррационального достоинства, как «глубокая убежденность» в безграничности своих возможностей – до сугубо рациональной способности оценивать свои возможности трезво и непредубежденно.
От абсолютной гибкости – до крайней жесткости.
От беспредельной толерантности – до предельной непреклонности.
От безапелляционного отрицания уместности проявления какой бы то ни было сентиментальности (автор идеи – Адольф Гитлер – см. принадлежащую перу первого президента Чехословакии Томаша Масарика «Рецензию на книгу Адольфа Гитлера «Mein Kampf») – до категорического утверждения необходимости сострадания судьбе «забытого и забитого человека» (выражение, заимствованное из предвыборной речи Франклина Делано Рузвельта на его первых президентских выборах).