Лидия. Головная боль академии. Книга 2
Шрифт:
Так и порешили: я открываю проход в подземные пещеры, сэр Гамильтон подтирает за мной магические следы, и мы вместе идём к разлому.
– Интересно, почему разлом не закроют? – поинтересовалась я.
– Едва ли это возможно, – драматично заявил мой спутник.
– В чём сложности?
– В учёной среде разлом прозвали Глазом Хаоса. После множества научных экспедиций в недра Глаза исследователи пришли к выводу, что у Хаоса слишком крепкая энергетическая связь с нашим миром, и её разрыв может нарушить хрупкий
– Что же за «зверь» этот Хаос? – в полушутку спросила я, а сэр Гамильтон меня огорошил:
– Некоторые учёные убеждены, что он – творец всех миров. Да-да! От создателя не убежишь.
– Я думала, автор нашего мира – Лорена.
– О, нет. Она лишь смотрительница, следит за равновесием добра и зла. Да простит меня богиня за такую банальность, – и он возвёл руки потолку.
На этом я замолчала, потому что мы спустились в подземный переход, ведущий от академии к подземельям гарнизона.
Идти нам предстояло около километра, и тут мне пригодилась прихваченная из комнаты мантия-невидимка. Потому что по этому коридору на дежурство в академии ходили солдаты, и мой куратор Альфред Грейтон в том числе.
Воистину взять мантию было предусмотрительным решением!
Одна проблема: коридор узкий. Бок о бок по нему могли идти два человека, а третьему, даже если он прижмётся к стене, места не остаётся.
Навстречу мне как раз шли два широкоплечих военных в форме.
Засада, блин!
Сначала я хотела расставить ноги широко и взобраться по стенам под потолок. Но тогда мой шпагат, неприкрытый мантией, увидят солдаты и, уверена, не оставят меня без внимания.
Вторым порывом было бежать от них прочь, но я сжала волю в кулак и, скооперировавшись и спрятав Дарси за пазуху, прыгнула вниз в то время, когда один из мужиков занёс ногу для шага.
И… Он запнулся об меня!
– Что случилось? – спросил второй.
– Да чертовщина какая-то, – огляделся первый, вглядываясь в полутьму, куда я максимально бесшумно отползала. – Видимо, опять адепты пробрались и наделали ловушек. Надо доложить ректору.
– Лучше Уолшу.
– Да, ты прав, – и оба зашагали в прежнем направлении.
Я тоже не стала терять время и побежала к цели. Сэр Гамильтон полетел рядом, явно одобряя моё ускорение.
Меня несло, будто это не я час назад еле дёргала конечностями после убийственной тренировки. Всё-таки хорошо быть магом, да ещё и целителем.
– А тут придётся повозиться, – привидение остановилось возле глухой стены, на которой не было и намёка на дверь. Более того, даже фонари здесь не светили.
– Вы уверены, что вход здесь?
– Девочка моя, я знаю каждый сантиметрик в этих подземельях – я здесь умер, – напомнили мне.
Ах,
Наверное, для сэра Гамильтона это болезненные воспоминания.
– Что вам нужно в разломе? – надо было спросить об этом раньше, но до меня дошло только сейчас.
– Хаос забрал моё тело. Поэтому я не могу обрести покой, – неожиданно признался он, и я поняла, что сейчас со мной поделились откровением.
– Мне жаль.
– У нас договор: ты помогаешь мне проникнуть туда, а я стираю твои магические следы.
– Как вы их сотрёте, если обретёте покой?
– О, об этом не волнуйся, девочка моя. Я более чем уверен, что сегодня моё существование не прекратится. Моя цель – нырнуть в разлом и вызвать Хаос на диалог.
– А это не опасно?
– Для меня – ничуть. Для тебя – тоже вряд ли. Тебя в Глаз не пустят стражи.
– Там есть стражи?
– Внутри разлома – да. Но ты с ними не увидишься, колодец защищён преградой, – призрак приосанился. – Может быть, мы уже приступим к взлому?
– Что делать-то?
Следующие минут десять я повторяла за сэром Гамильтоном заклинания, открывающие тайный ход, и старалась их зазубрить на будущее.
– Запомни: потайную дверь очень легко найти по выщербленному в камне изображению Глаза. Отойди к противоположной стене коридора и увидишь.
И точно: криво выбитый в камне миндалевидный глаз без зрачка.
Глыба отъехала, и мы ввалились в темноту.
– Светлячок зажечь можно? – спросила я шёпотом.
– Зажигай, если не хочешь поломать ноги. А я вижу и так. Хоть какое-то преимущество: для призраков не существует ни света, ни тьмы…
– Если ректор постоянно здесь тусуется, почему не придумает светильники? – и я нашла ответ на свой вопрос, едва зажгла светлячка: фонари здесь были, причём не простые, а реагирующие конкретно на чью-то ауру, нетрудно догадаться, чью.
В остальном пещера была дикая, с природно-неровными сводами и стенами. Только пол под ногами был более-менее без выступов.
А дальше… Я подумала, что у меня случилось дежавю.
В стене обнаружилось небольшое помещеньице с тёмно-серыми выскобленными и выровненными стенами, абсолютно без мебели, но видно, что здесь кто-то часто бывает.
«Да ну на фиг! Не может быть!» – отмахнулась от ностальгических чувств я и двинулась дальше по коридору.
Метров через тридцать пещера расширилась, а в центре её светился салатово-фиолетовыми бликами овальный колодец.
– Глаз, – подтвердил мои догадки сэр Гамильтон. – Мы пришли.
– Что мне делать?
– Ты же учёный. Изучай. Ну, или можешь оставить любовное послание ректору, – явно решил поддеть меня он.
– Я похожа на влюблённую дурочку?
– Эх, – призрак снова изобразил тяжкий вздох. – Хотел бы я, чтобы кто-нибудь полюбил нашего Эдриана.