Лидия. Головная боль академии
Шрифт:
– Спасибо, – я приняла подарок.
Обязательно надену, только вот прежде попрощаюсь с Наиром. Одна Лорена знает, чего мне это будет стоить, но я справлюсь.
Есть такой замечательный способ разочароваться в мужике: приписать ему мерзкие качества или представить, как он занимается чем-то отвратительным. Например, что он ест свои козявки или стирает трусы раз в месяц, а может, у него плохо пахнет изо рта или от ног... В общем, гуляй, фантазия.
– Лидия? – папулин голос вырвал меня из размышлений о запахах. –
– Угу, – буркнула, снова уставившись на будущую мать мышиного семейства. Мышь суетилась, перетаскивая зёрна из кормушки в домик.
– Самый верный способ – отвлечься, даже если совсем не хочется думать ни о чём другом.
Ой, да. Для меня сейчас весь мир будто в тумане, а в голове, как бесконечный диафильм, крутятся воспоминания о нашей жаркой ночи.
Эти чёртовы чувства зомбируют меня. С Ромери и близко такого не было. А тут... как будто я заболела.
Чтобы ответить папе, мне пришлось проделать над собой усилие.
– Да всё в порядке, пап. Спасибо за артефакт.
Он подошёл, приобнял.
– Хоть что-то тебе известно об этом человеке?
– Только то, что он человек, маг... И что нам нельзя встречаться вживую, – о том, что Наир заражён тьмой, говорить не стану. Во-первых, не моя тайна. Во-вторых, пожалею папу.
– Почему нельзя?
– Он так сказал. Я не знаю.
– Судьба редко ошибается. Почти никогда.
– Я не верю в судьбу!
Папа снисходительно улыбнулся и озвучил то, что я и так уже знаю:
– Твоя аура краснеет. По идее, окончательная привязка должна произойти лишь при личной встрече, но, признаюсь, твой случай меня озадачил.
– Во сколько с тобой это произошло? – спросила про его чувства к маме.
– В четырнадцать.
– У-у-у...
– Мой случай был безнадёжен. Но, как видишь, любовь-судьба дала силы пройти испытания.
– Хочешь сказать, я должна броситься на поиски неизвестного мужика и завоёвывать его?
– Нет, – он кивнул на подвеску. – Поэтому я принёс тебе это. Зелье ты в состоянии сварить себе сама.
– Можешь не волноваться. Я пока ещё в своём уме. И вообще, во мне лишь четверть эльфийской крови. С чего ты взял, что это любовь-судьба?
– По всем признакам ты полукровка, Лидия. И главный из них – это доступная тебе эльфийская магия. А по поводу твоих чувств – хотел бы я ошибаться, но стремительные перемены в твоей ауре очень похожи на любовь-судьбу.
– У этих чувств в любом случае нет шансов, так что прорвёмся, – выдавила я из себя улыбку и встала, чтобы отправить в котёл порошок тивы, избавляющей от болезненных чувств, а затем выдавить из уколотого пальца десять капель своей крови. – Через полчаса будет готово.
Папа подошёл, обнял меня и поцеловал в щёку:
– Непоседа ты моя. Если понадобится помощь – зови. Хорошо?
– Ладно, пап. Обязательно, – а про себя подумала: «Со
Глава 25. Прощай
Лидия
Я закупорила бутылку с зельем равнодушия и погрузила её в стазис. Не отпила ни глотка. Не смогла.
Может, завтра я буду ненавидеть себя и ругаться последними словами, но хочу попрощаться с Наиром, остро чувствуя каждую грань себя. Позволить себе такую слабость и риск.
Если мы не встретимся сегодня, значит, не судьба.
Судьба... Как-то подозрительно часто я стала произносить это слово. Непорядок!
– Лидия? Привет, – на пороге топтался Эмиль, невесело улыбаясь мне.
– Привет. Заходи.
– Если ты занята, мы можем поговорить потом...
– Я уже закончила, – устало растёрла лицо и посмотрела на своего дядюшку. – О чём хотел поговорить?
– О том, что я подумал над твоими словами и понял, что ты права.
– Оу! Ты едешь с нами в Северную академию?
– Нет, – он покачал головой. – Меня берёт к себе в ученики сам Лионель аль Мариолли!
Муж тёти Санты.
– Ого! – воскликнула я. – Как?!
Новость для меня невероятная. Потому что дядя Лионель даже чистокровных эльфов-целителей не брал себе в ученики. А Эмиль – полукровка, причём эльфийская кровь в нём пока ещё не пробудилась в полную силу.
Признаюсь, удивлена. Приятно удивлена и рада за Эмиля.
– Он сказал, что ему не повезло с сыновьями в том плане, что все они демоны, и он не может передать своё ремесло по наследству, – ответил Эмиль.
– «Не повезло с сыновьями», – повторила я. – М-да...
Когда-то с дядей Лионелем вопреки его воле приключилась любовь-судьба к той, кого он презирал всей душой, – демонице Сантане де Грет. Видимо, ему в кошмарном сне не снилось, что все три его сына родятся пусть остроухими, но демонами. Увы, любовь зла. Дядя Лионель наступил на горло своей гордости и сдался на волю любви-судьбы. Но в его речи нет-нет да проскальзывает сожаление о том, что его дети – не эльфы.
– Меня заберут в закрытое пространство, куда могут попасть только хозяева, – поделился Эмиль.
Об этом я знала. Тётя Санта сделала всё, чтобы обезопасить и скрыть свою семью ото всех.
– Как надолго?
– Примерно так же, как это было в Лорендейле: пара недель отдыха на новогодних праздниках и месяц летом. Ну, может, изредка меня будут отпускать на праздники.
– Ты хочешь?
– Да! – не задумываясь, радостно воскликнул он.
Хочет. Действительно хочет.
– Я рада, Эмиль, – обняла его долговязое худое тельце. – И буду скучать.
– И я.
– А кого вы там будете лечить? – поинтересовалась. Ведь в закрытом, отделённом от основного мира пространстве семья тёти Санты живёт одна, даже без слуг.