Лидия. Головная боль академии
Шрифт:
А после я повела профессора к себе в лабораторию. Чики-чики с Дарси весело увязались с нами.
– Какой интересный у тебя зверь! Чем-то похож на тебя, – мадам де Грасс наклонилась и протянула руку к Дарси, но тот по-кошачьи зашипел и проурчал: «Р-мяф!».
– Это котопёс, – честно призналась я, не углубляясь в подробности его появления.
– Хм-м... И почему я не удивлена? – покачала она головой. – Кто ещё мог получить гибрид двух нескрещиваемых видов? Кстати, ты в курсе, что у вас магическая связь?
–
Мы двинулись дальше. Чики-чики давным-давно весело упрыгал вниз по лестнице, а котопёс, рассерженный на то, что его пыталась погладить чужая тётя, остался на месте и сверкал на меня голубыми глазками-бусинками.
– Дарси, за мной! – скомандовала я и похлопала себе по бедру.
– Как-как ты его назвала? – и вот снова это игриво-озорное выражение на худом старческом лице Талисы де Грасс.
– Дарси. А что?
– Ничего. Совершенно ни-че-го. Ты в курсе, что тебе придётся забрать его с собой в академию? – и она очень... очень странно усмехнулась!
Да что не так с этим именем?!
***
Ко мне в лабораторию заглянула мама. Она уже успокоилась и не напоминала дымящий, готовый к извержению вулкан.
– Сомневаюсь, что Северная академия – то место, куда стоит стремиться, – начала она без вступления.
– Чем же она плоха?
– Давай будем честными: дисциплина и строгий порядок всегда давались тебе с трудом.
– Зато теперь воспитательные обязанности лягут на чужие плечи, – парировала я.
– Когда я была адепткой, меня хотели перевести туда. Я отказалась, – поделилась она.
Помню эту историю: влюблённых маму с папой пытались развести по разным заведениям, но они сделали всё, чтобы не расставаться.
– Мам, всё нормально. Я готова к тому, что будет непросто.
– Что ты готова, я даже не сомневаюсь, – усмехнулась она. – Но во что превратится Северная академия с твоим появлением? Конечно, профессор де Грасс заверила меня, что преподавательский состав там неимоверно строгий и требовательный, один Фенек чего стоит... Но, опять же, я знаю тебя.
– Также ты знаешь, что моё призвание – это зельеварение, а управлять герцогством я не хочу, – честно высказала я.
Мама вздохнула, прошла к табурету и села на него.
– Я стараюсь тебя понять. Управление герцогством – это едва ли не последнее, чего мне хотелось в твоём возрасте. Но, Лидия, у тебя, в отличие от меня, было детство, любящие родители, друзья и даже бабушка с дедушкой! Сама знаешь, в наше время это роскошь. Почему ты ведёшь себя так, как будто это не твой дом, а тюрьма?
– Потому что кое-кто решил, что вправе выбирать за меня.
– Я лишь хочу обезопасить тебя! – теперь в мамином голосе зазвенела сталь.
– Ты хочешь, чтобы я была удобной!
Она отвернулась, глубоко вдохнула, задержала дыхание и шумно выдохнула.
– Я не лишаю тебя выбора. Ты станешь зельеваром,
– Здесь я чувствую себя несвободной, – призналась ей.
– Профессор заверила меня, что в Северной академии настолько жёсткая дисциплина, что у тебя не будет свободного времени ни на отношения, ни на бизнес с зельями.
«Ну-ну, конечно!» – мысленно посмеялась я, зная, что это как раз и есть убедительные слова моей любимой спасительницы.
– Девиз академии, знаешь, какой? – продолжила мама. – «Что ни отдых, то активный. Что ни праздник, то спортивный!» Это практически армия, Лидия. При академии находится гарнизон и проходят полевые учения. Ума не приложу, зачем тебе это.
– Мам, просто дай мне попробовать. Если я вылечу оттуда в первый же месяц, можешь потом позлорадствовать и сказать своё коронное: «Я же тебе говорила!».
– Мне просто страшно, Лидия. Всю твою жизнь тебя оберегали. Ты всегда знала, что у тебя за спиной семья, которая за тебя горой. Ты никогда сильно не падала, тебя не ломало так, что хотелось умереть. Но если ты будешь далеко от нас, мы можем не успеть прийти на помощь.
– Я понимаю, что тебе страшно, но мою жизнь ты за меня не проживёшь. Свои шишки я должна набить сама.
Мама едва заметно кивнула. Я видела, как непросто даются ей эти уступки.
– Ладно, езжай в свою академию, набивай шишки, – мама махнула рукой. – Но не теряй голову.
Затем снова вздохнула и задала неловкий вопрос:
– Этот парень, Ромери... Скажи, у тебя с ним что-то было?
– Ничего серьёзного. Я осторожна в этом плане, так что тут ты точно можешь быть спокойна, – сказала я, не подозревая, что сегодня ночью я пошлю осторожность ко всем чертям.
– Обещай, что будешь беречь себя.
– Обещаю. Я же себе не враг.
– Иди ко мне, – она распахнула объятия и прижала меня к себе. – Если с тобой что-то случится, ты же знаешь, я с ума сойду. Люблю тебя.
– И я тебя люблю, – я подождала, пока мама меня отпустит, и добавила: – Только ты, это... Помирись с папой?
– Что это ты за него так волнуешься? – недобро прищурила глаза родительница.
– Ему же плохо. Ходит, весь похожий на мраморную статую, а в глазах боль.
– Ничего. Ему полезно. Будет знать, как держать от меня тайны!
– Ма-а-ам...
– Всё! Мне пора. Дел, знаешь ли, выше крыши, – и она, царственно выпрямив спину, покинула моё обиталище.
***
Едва успела я распрощаться с мамой и взяться за большой справочник целебных трав, чтобы найти ингредиенты для антидота против тьмы, как явился Эмиль.
Ясно солнышко засияло на пороге моей лаборатории, не иначе.
– Ли-и-идия! – и он, подбежав, стиснул меня в объятиях. – Я всё никак не мог прорваться к тебе, ты всё время где-то пропадаешь.