Лидия. Головная боль академии

Лавру Натали

О, богиня... Кажется, мне кровь прилила к лицу. Лессар говорил искренне, и я ему поверила каждой клеточкой своего тела. А ещё моя душа откликнулась взаимностью, и это радовало. Не могло не радовать, ведь я почти смирилась, что у меня любовь-судьба к Наиру! И тут, оказывается, во мне расцвела новая любовь: здоровая и взаимная. Я была бы сейчас абсолютно счастлива, если бы не психованный ректор, обломавший нам первый секс.

Лессар...

Говорят, люди, предназначенные друг другу, созвучны и похожи, как брат с сестрой. Что называется: «Смотрюсь

в тебя, как в зеркало». Если этому верить, то мы с Лессаром абсолютно точно половинки одного целого.

– Лессар... – произнесла я тихо.

– Я не жду от тебя ответного признания, – улыбнулся он.

– Я тоже люблю тебя. Во мне родилось это чувство. Ты моя родственная душа, и я счастлива, что мы встретились, – я прижалась к нему, чтобы поцеловать, но он вдруг болезненно простонал. – Ой! – пришлось тут же отстраниться.

– Всё в порядке. Видимо, остался болевой синдром, – Лессар даже попытался криво улыбнуться.

– Значит, придётся сдвинуть наше единение до лучших времён, – вынуждена была признать я.

– Пожалуйста, побудь со мной? – просьба была похожа на мольбу, и сам Лессар лежал весь такой бледный, ослабленный. Ну, как тут уйдёшь?

– Конечно! – я ободряюще сжала его кисть.

– Тебе понравился мой подарок?

– Очень! Но, Лессар, он стоит целое состояние. Если у твоей семьи проблемы с деньгами, не стоило тратить их на меня.

– Ты теперь тоже моя семья. К тому же мои дела сейчас идут куда лучше, чем два года назад. Мне действительно хотелось сделать тебе приятное.

– Спасибо. А когда у тебя день рождения?

– Семнадцатого августа, так что у тебя ещё почти год, чтобы выбрать мне подарок, – попытался пошутить он, но нутро у него по-прежнему болело от малейшего движения, поэтому посмеяться не получилось.

– Ничего. Скоро Новый год, и уж там я оторвусь!

– Самый лучший подарок для меня – это ты. Я каждый день благодарю судьбу за то, что свела нас, – сказал он, ещё не подозревая, какую подлянку эта самая судьба нам приготовила. – Вот только общение со мной может пагубно отразиться на отношении ректора к тебе, а я не хочу подставлять тебя под удар. Уже подставил... Чёртово наказание.

– Ерунда, – отмахнулась я. – У этого хама не получится разлучить нас.

– Хорошо. Ты готова услышать мою историю?

– Я вся внимание, – заверила его.

– Меня воспитала мама. Отец погиб ещё когда я был маленький, и я его совсем не помню. Помню только, что иногда я видел, как мама тихо плакала, когда думала, что я не вижу. Она любила отца всю жизнь и любит до сих пор.

– Она ведь человек?

– Она – да, а отец был полукровкой. Мама говорит, что я – его копия.

Надо же! Оказывается, Лессар тоже лишь на четверть эльф, как и я! Невероятное совпадение... И невероятная сила эльфийских генов!

– Мы жили в нищете. Мама, чтобы дать мне образование, устроилась уборщицей в трактир, а по ночам шила саваны для погибших солдат.

– Как же ты пришёл к зельеварению?

– Когда мне было семь, мама наняла мне учителя-эльфа.

Она сказала, что ей подняли зарплату, и теперь мы можем себе это позволить. Как потом оказалось, она залезла в долги. Процентщик заломил ей настолько высокие пени за просрочку платежей, что к моему поступлению в академию мама заложила наш дом и ещё осталась должна. Когда я вернулся домой на каникулы, обнаружил, что в нашем доме живут другие люди. Маму нашёл в чулане у трактирщика, где ей любезно разрешили ночевать. Она по-прежнему отдавала три четверти своей зарплаты процентщику, но тот всё никак не закрывал долг. Тогда же я увёз маму из этого города куда подальше, дал ей денег на съём жилья и думал, что наши беды позади, но у процентщика оказались длинные руки, и его люди нашли маму и упекли за решётку.

– Ты обращался к юристу?

– Да. Мама по своей доверчивости подписала кабальный договор, так что закон был на стороне этого... вымогателя.

– Чем всё закончилось?

– Я нашёл деньги, чтобы погасить долг. Маму выпустили, и теперь она живёт в Нуренмаре, это в трёхстах милях отсюда. Сейчас мы арендуем половину дома, но к следующему году, думаю, у меня уже будут деньги, чтобы выкупить жильё.

– Помнится, ты говорил, что родом из Оклюста? – вспомнила я.

– Да. Как раз оттуда я увёз маму, чтобы была поближе ко мне.

– Ты замечательный сын для неё и надёжная опора.

– Да, мне пришлось быть и за сына, и за мужа.

– Жаль, что твоё детство было полным лишений. Уверена, что твой папа гордился бы тобой.

– Если потусторонний мир существует, то возможно.

– Бабушек и дедушек у тебя нет?

– Мама сирота, а папа... Всё, что я знаю, так это что отец моего отца был эльф и носил фамилию аль Азакорнесс.

Меня прямо-таки подбросило и поставило на ноги, а затем понесло прочь.

– Лия, ты куда? – растерянно спросил Лессар.

Бедный... Он ещё не догадывается...

– Я... Я завтра тебе расскажу. Прости... – и я излишне резко захлопнула за собой дверь.

Я дура. Ещё никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспросветной слепой дурой. Наше родство прямо-таки бросается в глаза. Мы – одинаковые. В нас обоих доминируют папины гены.

Ноги несли меня на улицу с нереальной скоростью. Куда-нибудь в темноту и холод, где никого нет, чтобы проораться и прореветься без свидетелей.

Терзающее душу чувство несправедливости рвалось наружу криком.

Давно у меня не было настолько кошмарного дня рождения, аж с моего десятилетия.

Я миновала холл и парадный вход академии. Даже постовые не посмели остановить меня.

Бежать! Лететь по сугробам в расстёгнутой куртке, размахивая руками и ловя снежинки приоткрытым ртом.

Я остановилась на самой дальней, неосвещённой части полигона. Упав коленями на снег, я взвыла от боли.

В кои-то веки мне попалась родственная душа, классный парень, с которым у нас только-только всё начало складываться... Увы, родственной оказалась не только душа.