Лидия
Шрифт:
— Это не её имя! — перебил я Таис.
Таис подошла ко мне и положила руку мне на плечо.
— Это тяжело, я знаю, — сказала она. — Но потом будет легче. Это твой шаг… твой путь к выздоровлению.
— Нет! — Я сбросил руку Таис, и меня затрясло. — Нет! Это не она! Ты ничего не поняла! Кто вообще эта женщина?
Таис испуганно отступила от меня.
— Кто эта женщина?! — крикнул я. — Зачем она здесь?
Таис молчала.
В глазах у меня потемнело.
— Зачем
— Ну, — тихо сказала Таис, — если так тебе будет проще.
— Проще? — Я попытался усмехнуться, но вместо этого лицо моё скривилось в страшной гримасе, как у той женщины, которая называла себя Лидой. — Как теперь может быть проще? Кто я теперь?
— Я не понимаю, — сказала Таис.
— Что… — Я сделал несколько шагов по направлению к Таис, шатаясь. — Что я такое? Все мои чувства, я сам — это лишь испорченные воспоминания? Ошибка нейролинка?
По моему лицу стекали слёзы. Голова отяжелела, как перед обмороком. Всё вокруг медленно застилала темнота, я почти ничего не видел.
— Поверь мне, — прозвучал её голос, голос Лиды. — Я помогу тебе. Я сделаю всё… всё, что от меня зависит.
Она обняла меня за плечи.
— Не сдавайся сейчас, — сказала она.
Я посмотрел на запёкшуюся рану у неё над виском; вся её правая щека и лоб были тёмными от крови.
Мне полегчало. Я вздохнул полной грудью. Головокружение прошло. Темнота, которая ещё несколько секунд пыталась накрыть меня чёрной волной, неожиданно отступила, рассеялась на свету.
На её свету.
— Прости меня, — сказал я. — Прости меня.
— Ничего.
Таис прижалась ко мне, я почувствовал её тепло, сердцебиение, тусклый запах крови, похожий на ртуть. Мои руки заскользили по её спине, спустились к талии. Я коснулся заднего кармана её брюк, из которого торчал какой-то угловатый предмет.
Таис дёрнулась, но было уже поздно.
Я сам не понимал, что делаю. Она попыталась отобрать у меня картридж, но я оттолкнул её рукой, и она, охнув, осела на пол. Через секунду я уже держал заряженный пистолет.
Таис посмотрела в направленное на неё оружие.
— Ну что ж, — сказала она. — Если тебе это… Если так ты видишь свой выход… Стреляй!
Она гордо вскинула голову, и глаза её блеснули.
— Стрелять? — спросил я. — Нет, что ты. Зачем мне стрелять в тебя? Я же люблю тебя, Лида.
Таис всё поняла, но уже ничего не могла поделать. Я прижал дуло пистолета к своей груди и дёрнул за спусковой крючок.
Таис закричала.
И меня накрыла темнота.
2
Я
Взгляд мой упёрся в ровный пустой потолок, залитый слепящим светом, и мне показалось, что меня окружает глухая бесцветная пустота.
Чувства возвращались постепенно — я медленно оживал, возвращаясь в реальность после опустошительного, похожего на смерть сна.
Сначала горло свело от горечи и сухости, как у умирающего от жажды, а потом меня начал пробирать калёный холод, начиная с пальцев босых ног, словно я отходил от крио-заморозки.
Я вдохнул, попробовал приподняться, и рука моя со скрипом заскользила по плотной полиэтиленовой плёнке.
Я лежал на узкой больничной койке, похожей на противень для трупов. Я снова был в своей камере — или в ещё одной, точно такой же. Меня переодели в новую синтетическую робу — ломкую и пахнущую резиной, без пятен крови на рукаве. Правое плечо стягивал тугой медицинский жгут, фиксирующая повязка — наверняка мне снова внедрили имплантат, отравляющее нервные окончания яблочное семя, однако меня это уже не волновало. Глаза мои слезились из-за светящейся белизны обступающих меня стен.
Я попробовал встать.
Меня покачивало, мне хотелось пить, ноги сводило так, как будто я много суток провёл в невесомости, и мышцы отвыкли от силы притяжения, однако в остальном я чувствовал хорошо. Голова была свежей, дышалось легко.
Я проснулся.
Я сделал несколько шагов и тут же застыл — всё произошедшее вспыхнуло передо мной, ослепив, лишив точки опоры. Я пошатнулся и прижал руку к груди. Не было ни ощутимых ран, ни даже повязки. Я не чувствовал боли. Как будто всё это оказалось лишь невыносимо долгим безумным сном.
Глазок панорамной камеры тускло светился над закрытой дверью.
— Эй! — крикнул я. — Здесь кто-то есть?
Электрическое око камеры на секунду мигнуло, присматриваясь.
— Что произошло? — спросил я, глядя, сощурившись, в пустой потолок.
— Успокойтесь! — послышался металлизированный голос над головой. — Вам нельзя много двигаться. Ложитесь в постель.
— Но как… — Я не мог подобрать слов. — Как это может быть? Почему я здесь? Я выстрелил себе в грудь или…
Искусственный ветер, создаваемой системой вентиляции, пронизывал меня обжигающим химическим холодом.
— Это снова какой-то тест? — крикнул я. — Выстрел в упор из шокового на максимальной мощности оказался не таким уж и смертельным, да? И чего вы добились? Вы…
— Вас реанимировали, — ответил металлический голос. — Вас едва удалось спасти.
— Реанимировали? — спросил я и снова прижал руку к груди. — Но я чувствую себя хорошо, слишком хорошо для…