Лидия
Шрифт:
— Идиот! — раздалось с потолка.
Я потёр озябшие от холода плечи. Электрический глазок камеры снова взволнованно моргнул.
— Таис? — спросил я. — Таис, это ты?
— Да, — ответил голос через несколько секунд.
— Вы правда меня откачали? Но… — Я вздохнул. — Но зачем? Ты не думаешь, что было бы…
Ноги мои подгибались от усталости, мне хотелось усесться прямо на холодный металлический пол, но я продолжал стоять.
— Было бы… гуманнее… — пробормотал
— Я сейчас зайду, — послышалось в ответ.
Через несколько секунд бронированная дверь моей камеры вздрогнула, и мне показалось, что всё вокруг — свет, стены, камера и пустой потолок — задрожало и подёрнулось густым туманом, словно у меня начинали отказывать глаза.
Я зажмурился, а когда поднял веки, то увидел Таис. В руках у неё снова был прибор, похожий на пульт управления светом.
— Ты и правда идиот? — спросила она. — Значит, зачем мы тебя откачали? Зачем? — Она сжала губы. — А зачем ты вообще выстрелил, кретин?
— Я не знаю, я… Наверное, в тот момент мне просто не хотелось жить.
— Потому что твоя Лида выглядит вовсе не так, как ты себе вообразил?
Таис была в ярости.
— Потому что вся моя жизнь, — произнёс я, медленно выговаривая каждое слово, — вся моя жизнь, всё, что я о себе знаю — это просто… какой-то обман.
— Я ведь говорила тебе, — вздохнула Таис, — мы можем тебе помочь. Ты отличаешься от остальных.
— Чем же?
Таис попыталась ответить, но я остановил её взмахом руки.
— Нет, — сказал я, — это даже неважно. Как вы мне поможете? Перезагрузите снова? Но это ведь будет уже другой человек. Человек, который…
— Это будешь ты, — перебила меня Таис. — Ты, настоящий. Понимаешь?
— Понимаю, — сказал я. — Настоящий. Но что значит настоящий? Такой, как это описано в документах и протоколах? Таис! — Я шагнул к ней навстречу, и девушка, нахмурившись, угрожающе покачала пультом. — Ты ведь не знала меня настоящего, Таис!
— Постарайся успокоиться, — примирительно сказала Таис. — Ты на взводе. Тебе нельзя волноваться. Ляг, полежи. Тебе будет лучше.
— Лечь? — Я устало закрыл ладонью лицо. — Лучше?
— Просто отдохни, поспи, — сказала Таис.
— Даже мои сны, воспоминания… — сказал я. — Это всё неправильное. Я путаюсь в них, как…
— Извини, — сказала Таис и отвернулась. — Мы делаем всё, что можем. Но в любом случае самоубийство — это не выход.
Таис подошла к открытой двери.
— Подожди! — крикнул я, и Таис замерла, стоя ко мне спиной.
— Не надо, — вдруг сказала она.
— Мне кажется, — начал я, — мне кажется, я понял. Я понял всё и… возможно, именно так я и смогу жить.
Таис обернулась и посмотрела
— Если я, если вся моя личность, — сказал я, — лишь мешанина из каких-то испорченных воспоминаний и ночных кошмаров, то значит — это и есть я. Настоящий я. Не нужно ничего… чинить. Это то, как я думаю, то, что я знаю. И…
Таис хотела возразить.
— Погоди! — Я поднял руку. — Дай мне закончить. Это важно. Я знаю, что, как бы там ни было записано в документах, ты для меня не просто… ты для меня…
Я задыхался, пропитанный химией воздух обжигал мне гортань.
— Я люблю тебя, — сказал я. — Не важно, как зовут тебя на самом деле — Лидия или нет. Для меня Лидия — это ты, а не та женщина в…
Я не договорил. Таис молчала. Несколько секунд она смотрела на меня своими зелёными глазами, в которых отражался электрический свет, а потом повернулась к двери.
— Сегодня мой последний день здесь, — сказала она. — Уже завтра меня переводят на другой проект. Возможно, мы больше не увидимся.
Я замер, открыв рот и беспомощно протянув к ней руки. Всё вокруг застилала белизна.
Таис шагнула в зияющий чёрный проём двери.
— Если только… — пробормотал я, — если только в Д2 действительно…
С лязгом закрылась дверь, и я вздрогнул, точно очнувшись.
1
Всё вокруг заливал красный пульсирующий свет, словно в глазах у меня лопнули кровеносные сосуды. Истошный свист впивался, как раскалённый бур, в мою черепную коробку. Я застонал от боли и вытащил из уха визжащий сигнализатор. Небольшой, похожий на пластиковое семя, он всё ещё вибрировал в моей руке. Я сжал пальцы. Передатчик щёлкнул и переломился, и два его неровных смятых обломка поплыли в кровавом мареве над моей головой.
Я не понимал, что происходит.
Меня как волной накрыла ровная непроницаемая тишина. Я был один. Я тонул в невесомости. Каждый вздох давался мне с трудом, а грудь разрывало от боли, как от смертельной раны, из которой била кровь, окутывая меня туманом.
Я прижал к груди руку и почувствовал, как тяжело и неровно бьётся моё сердце. Но я был всё ещё жив. Я плыл в рубке, залитой аварийным светом. Где-то далёко, за плотной поволокой из истошно-красных огней, мелькали экраны терминалов. Генераторы воздуха ещё работали, однако каждый вздох отдавал привкусом ртути, как венозной кровью.
Я дёрнулся от боли, меня как будто пробило мощным разрядом тока, и зашёлся кашлем, всё ещё сжимая руками грудь. Я был жив. Я просто потерял сознание, меня выбросило из нейросети, и я…