Life in me
Шрифт:
– Ну, что, давайте посмотрим ваших красавчиков, – начала доктор и провела стандартную процедуру, после которой начала водить сканером по моему животу. За что обожаю эти аппараты, так это за то, что после обследования можно сразу получить снимок моих детей.
Женщина начала щёлкать мышкой, выделяя что-то на экране.
Меня раздражает это молчание, хотя её взгляд заинтересован. Мне же тоже интересно!
– Ну, что могу сказать... Ваши детки выросли за то время, пока вас не было, основные структуры их организма уже сформированы, поэтому эмбрионы уже можно назвать плодами. Наблюдается повышенная возбудимость, перепады
Я уже представлю, как эти крошки двигаются внутри меня и шевелят ручками и ножками. Я снова начинаю плакать, и на этот раз от счастья, ведь теперь я уже могу видеть малышей. Боже мой, как представлю, что внутри меня две новые жизни растут и развиваются, так меня постоянно тянет поплакать и кого–нибудь обнять.
– Милая моя, у вас не случалось, помимо больших стрессов, боли внизу живота? – спрашивает миссис Тайлс, ощупывая мой живот.
– Если честно, было пару раз: когда я увидела Дэвина на полу и когда позвонил убийца, но боли были настолько лёгкими, что я просто не придала этому значения и подумала, что это просто нервное, – признаю я, продолжая наблюдать за действиями доктора. Надо сказать, я почти не ощущаю её прикосновений.
После моих слов врач берёт блокнот и быстро что-то записывает.
– Так, милая моя, слушай меня внимательно и запоминай. Больше никаких нервов, от мужа ни на шаг не отходим (если только по срочным делам), и вот, – среднего телосложения женщина вырывает из блокнота листок и протягивает мне, – мазь от болей, ну, это чтобы всем понятно было, – поясняет она для Николь, – втираем её каждый день, на низ живота, избегая пупка. Утром смываем и вечером перед сном наносим новый слой, и так в течение двух недель. Если будут боли, продолжаем и обязательно звоним мне! Всё понятно?
Я лишь молча киваю.
– Хорошо. Скоро могут начаться проблемы со сном, поэтому старайтесь высыпаться и гулять почаще, но солнцем не злоупотреблять. И да, чуть не забыла... – седовласая женщина идёт к своему столу и снова что-то пишет. Я хочу сесть, но доктор говорит мне лежать, если хочу получить скрин.
Она меня уговорила.
– Вот. Эти семь анализов сдадите завтра до 12 часов. Результаты заберёте уже дома. А сейчас давайте сделаем подарочек вашему мужу, – это она специально так говорит, чтобы я привыкала к новой роли?
Доктор сделала пару снимков и вручила мне. На обоих отчётливо видны головки и
Ну, а от волнений мне прописали получать только самые хорошие эмоции и заряжаться позитивом.
После моего приёма у миссис Тайлс никого не было, и я уговорила Николь получить фотокарточку и просто посмотреть, изменилось ли что-то за те две недели, что они с нами. А миссис Тайлс тем временем записала все изменения на листочке и отдала его Николь. Та передаст всё на приёме у своего врача, и по прилёту он внесёт в её карту данные об этой поездке.
Её пацан тоже вырос. Уже во всю толкается и мучает нашу мамочку по ночам.
Мы обе получили хорошие изображения наших детишек и, поблагодарив врача, вышли из отделения гинекологии.
Пока я складывала все свои документы в одну красную папку в рюкзаке Дэвина, мой взгляд наткнулся на небольшую коробочку прямоугольной формы.
“Нет, я не буду лазить там, где не следует” – говорю я себе, закрываю рюкзак и закидываю за плечи.
Мы идём в отделение терапии на поиски Дэвина и Джона. Хоть бы с моим чудом всё было хорошо!
Дэвин
Мы прошли обследование у травматолога и терапевта. Также, по срочной надобности, нам провели внеплановые анализы, и результаты их мне пришлось ждать в палате. Палаты у них тут все одинаковые, если только мужские и женские палаты различаются по цвету. Я же лежу в сине-голубой палате с белым полом и такой же по цвету кровати. В палате есть телевизор, но сейчас меня развлекает Джон. Доктор сказал подождать ещё немного, а пока натёр меня обезболивающей мазью и выдал аналогичные таблетки.
Джон тем временем рассказывает мне, какие ему купили гантели, и я понимаю, что уже хочу их увидеть. Я же передаю ему историю, поведанную режиссёром, и он за меня искренне радуется.
Только мы включили телевизор в палате, как дверь открывается, и заходят наши дорогие и любимые девочки.
Эмма снова плакала! Да что это такое! Неужели всё из-за гормонов?
– Почему ты постоянно плачешь?! – не сдержавшись, выдал я и окинул мою любимую осуждающим взглядом. Она в долгу не осталась и ответила мне подозрением. Да, мы мастера гляделок.
– Потому что я беременна! – чуть громче, чем я, говорит она, скрещивает руки и отворачивается, показав, что обиделась. Вот так всегда! Практически на каждый мой вопрос она так отвечает.
– Ну, всё понятно. Иди, кой-чего покажу! – уже мягче и улыбаясь, зазываю я её, и она, хоть и сомневаясь, но поворачивается к моей постели. Джон и Николь решили остаться наедине, и вышли из палаты.
Я приподнимаю край одеяла и указываю на то, что лежу в одних боксёрах: доктора хотели осмотреть мои ноги, и мне пришлось снять джинсы. Точнее, их с меня снимали, так как я не мог даже нагнуться.
– Какой ужас, ты же весь в синяках! – восклицает моя любимая. – Боже мой! – да уж, это не тот эффект, на который я рассчитывал.
– Милая, не переживай, боли я уже не чувствую: мне дали обезболивающее и натёрли мазью, так что ничего страшного, – успокаиваю я свою невесту и смотрю в её глаза. Но девушка не слушает меня и снова начинает плакать. Вместе со слезами она встаёт на колени около кровати и целует мой пресс и живот. А я и не хочу её останавливать. Её губы очень горячие, она гладит меня по груди. И мне не щекотно, это, скорее, возбуждает.