Лихая гастроль
Шрифт:
Ответная депеша от Аристова не заставила себя ждать и была до предельного краткой: «Глаз не спускать!» Опыт сыщика подсказывал, что мошенниками готовится какая-то очередная крупная афера, а потому их следовало поймать за руку. На очередной остановке Кривозубов попросил Аристова прислать ему словесные описания злоумышленников, и когда пароход встал на длительную остановку в Чебоксарах, то на пристани в речной полиции его уже ожидала прибывшая из Москвы секретная депеша со словесным описанием.
А дела в Московской сыскной полиции шли
Прошлый выходной для генерала Аристова выдался на редкость беспокойным – в трех неблагоприятных районах была проведена облава, в результате которой было выявлено полсотни беспаспортных, еще пара дюжин преступных элементов, не имеющих права проживать в Москве, и четверо беглых каторжников.
С беспаспортными следовало разобраться особо, среди них могут скрываться громилы и лица, разыскиваемые сыскной полицией. Беглецов следовало определить в пересыльный острог, откуда им суждено будет отправиться на каторгу, а вот преступных элементов, не имеющих права проживать в столицах, следовало этапировать на родину. Так что дел хватало.
Григорий Васильевич как раз просматривал ежемесячные ведомости о состоянии дел в неблагополучных районах, когда в дверь, негромко постучавшись, вошел секретарь.
– Пришла депеша, Григорий Васильевич.
– Кхм… Вот как, – отодвинул Аристов ведомости. – Это от кого же?
– Подписано «Сизый».
Григорий Васильевич понимающе кивнул. Депеша была отправлена из Космодемьянска от Иннокентия Кривозубова. Взяв депешу, он прочитал: «Продолжаю наблюдение. Установлено, что их личности всецело соответствуют словесному портрету. Жду ваших указаний».
В раздумье Григорий Васильевич откинулся на спинку кресла. Сомневаться в словах агента не приходилось. Уж если Иннокентий заявил, что личности фигурантов соответствуют словесному портрету, то, стало быть, так оно и есть. Нечего было думать о том, чтобы задержать их на самом пароходе, оставалось только дождаться конечной остановки и силами секретных агентов арестовать всю шайку мошенников.
Григорий Васильевич подошел к карте. Значит, Космодемьянск…
Следующая крупная остановка будет в самом Нижнем Новгороде. «Вот мы вас там и примем, голубчики! – довольно потер ладони Григорий Васильевич. – А сейчас нужно отправить депешу губернатору, чтобы в Нижнем предприняли все возможные действия для ареста мошенников».
Глава 11
МНИМЫЙ БОЛЬНОЙ
На палубе было свежо. Народу было немного, большая часть отдыхала в своих каютах.
– А вы озорник, молодой человек, озорник, – хитро улыбнувшись, объявил граф Демидов, подойдя к Ануфриеву, стоявшему у борта. – После вашей встречи с Анастасией Мальцевой она сама не своя ходит. Даже не знаю, чем вы ее так околдовали.
– Колдовать не по моей части, – угрюмо буркнул Евдоким, продолжая жалеть о потерянных ста рублях.
– Говорила, что вы ей алмазную диадему обещали.
– Нет в ней ничего такого, чтобы я на нее такие деньжищи выкладывал. Вот ежели она была бы княгиней или графиней, тогда другой коленкор, тогда бы ради нее я ничего не пожалел!
– Вы про ее голос, батенька, позабыли. Она ведь
– Было дело, говорил, – признался невесело купец.
– Деньжища, может быть, выкладывать и не обязательно, а вот уважить женщину надобно. Вы бы сделали ей какой-нибудь подарочек, женщины любят знаки внимания. А если вам нужен помощник, так я всегда рад помочь вам определиться с выбором.
– На пароходе лавка ювелирная есть, куплю я ей какие-нибудь самоцветы.
– Вот и прекрасно! Кстати, в картишки играете?
– В подкидного люблю, – признался купец.
– Так, может быть, мы с вами скрасим времечко? – предложил граф Демидов. – Глядишь, и дорога веселее станет.
– С превеликим удовольствием. Может, сыграем у меня? Вино у меня французское, и закусь отменная.
– Закусь, говорите, – лицо графа приобрело задумчивое выражение. – Хорошо, давайте сейчас сходим ко мне в каюту за картишками, а потом уже к вам.
Расположившись в плетеном кресле подле капитанской рубки, Аристарх Ксенофонтович видел, как, помахивая тросточкой, Епифанцев направился по коридору в свою каюту; следом за ним привязанным телком зашагал купец. Когда они уже скрылись в надстройках судна, за ними устремился молодой мужчина в клетчатом фраке. Через окна в коридоре Аристарх Ксенофонтович видел, как наблюдатель некоторое время стоял перед дверью каюты Феоктиста Евграфовича, как если бы подслушивал состоявшийся разговор, а затем затопал дальше, столь же непринужденным образом.
Сложив газету, Аристарх Ксенофонтович направился к Епифанцеву. Негромко постучавшись, он проговорил:
– Открывайте, у меня к вам срочное дело.
Дверь открылась, и у порога его встретил Феоктист Евграфович.
– Надеюсь, вы прекрасно проводите свое время, – произнес он, умело скрывая раздражение. – Здесь много красивых женщин.
– Не переживайте, мне есть чем заняться. Можно вас на минутку?
Епифанцев вышел из каюты и плотно прикрыл за собой дверь.
– Что там у вас? Это так срочно? Вы же прекрасно знаете, что нам нужно держаться осторожнее, для нас этот купец настоящая золотая жила, у него сейчас в каюте находится двадцать тысяч рублей, и уверяю вас, что к концу нашего путешествия все его деньги перекочуют в наши карманы! Причем для этого совершенно не нужно будет взламывать его каюту или вскрывать чемодан, в котором он везет свои сбережения, – он отдаст нам их совершенно добровольно. Если вы, конечно, все не испортите.
– Слушайте меня, уважаемый граф, что я вам сейчас скажу, – едко проговорил Худородов. – Пока вы там любезничали с купцом, за вами наблюдали.
– Вот как? – искренне удивился Феоктист Евграфович. – И кто бы это мог быть? Возможно, это кто-то из любопытных, ведь в некотором роде я граф Демидов. А столь значительную величину не часто можно встретить на пароходе.
– Все куда серьезнее, чем вы думаете. Прислушайтесь ко мне, если не хотите закончить свои дни где-нибудь на каторге.
– Хорошо… Кто же это был, по-вашему?