Лихоморье. Трилогия

Луговцова Полина

– Выбирает ли? – Божену понесло, и она не замолчала, пока не высказала заносчивой ученой-теософу все, что думает, не давая той возможности ее прервать: – Жизнь полна дьявольских соблазнов, легионы демонов рыщут по свету в поисках добычи, люди не в силах им противостоять. Не слишком ли многого хотят от них боги? Им ли не знать, что они требуют невозможного? Почему не наделят человека силой, способной усмирять этих демонов? Человек обречен на мучение – и в теле, и без него! Только глупец может отказаться от плотских удовольствий, зная, что и в загробной жизни ему не светит ничего хорошего! Так, может быть, те существа, каких вы причисляете к низшим, просто умнее ваших вечно совершенствующихся последователей? Вот что я думаю

о вашем учении! Мне не нужна вечная жизнь без тела, мне она представляется неполноценной. Я хочу дышать, слышать, осязать, любить, ненавидеть и грешить так, как мне вздумается! Я хочу попасть в иной мир, не теряя тела, и сделаю это! Раз ваш Учитель это может, значит, и я способ найду! Узнаю, как происходит это перемещение!

– Куда тебе! Ты даже не догадываешься, что дело не в перемещении, а в перевоплощении, – послышалось за спиной Божены, когда она покидала прокуренную квартиру Блаватской-старшей.

Попытка выведать у просветленной родственницы необходимую информацию не удалась, но Божена даже расстроиться не успела, вспомнив о «некрографе» Эдисона. С помощью этого устройства она решила вызвать Учителя Радды-Бай с «того света» и поговорить с ним. У нее созрел план, для осуществления которого требовалось выполнить два пункта: узнать имя Учителя и заполучить «некрограф». С первым пунктом все оказалось несложно: в своих опубликованных дневниковых записях Радда-Бай неоднократно упоминала о высоком человеке в белой чалме, которого никто кроме нее не видел. Она называла его Махатмой Морией.

Второй пункт плана целиком зависел от решимости Джона Вуда, работавшего на изобретателя Эдисона. Однако просьба Божены выкрасть «некрограф» из лаборатории привела парня в ужас. Желая подбодрить его, юная Блаватская намекнула, будто испытывает к нему взаимные чувства. Джон сразу воспрянул духом, и через несколько дней заветный «некрограф» был у Божены в руках. Правда, долгое время она не могла воспользоваться устройством, им с Джоном пришлось бежать, скрываться и запутывать следы, а сделать это было не просто, учитывая, что теософское общество, членом которого являлся и обкраденный Эдисон, распространилось по всему миру. Их рьяно разыскивали. Детективы и полиция шли по следу, наступая на пятки. Запускать «некрограф» было слишком рискованно, он лежал в большом чемодане, прикрытый одеждой, пока Божена и Джон находились в дороге, пересаживаясь с корабля на поезд, с поезда – в автомобиль, а оттуда – в телегу, запряженную чахлой лошадью, которая, в конце концов, привезла их в сибирскую глубинку. Очутившись в небольшом провинциальном городке, они выбрали неприметный постоялый двор на окраине, где вскоре Божена и приступила к долгожданному эксперименту.

Но он не удался. Устройство выдавало массу различных звуков, но не призраков. Крушение надежд превратило Божену в бешеную фурию, и весь гнев обрушился на Джона. Она обвиняла его в том, что он «украл не то», «не берег в дороге и расколотил там что-то» и даже, что «наврал с три короба, воспользовавшись ее доверчивостью, а на самом деле «некрограф» – полнейшая фикция».

Бедный Джон, краснея и заикаясь, заверил свою возлюбленную, что во время испытаний устройства в лаборатории он лично видел призраков, и, скорее всего, в механизме действительно возникли неполадки, но такое бывало и раньше, и все поправимо.

Склонившись над аппаратом Эдисона в день этого скандала, Джон не разгибался целые сутки, ковыряясь в скопище прозрачных трубок, каких-то блестящих пластинок и проводов, а потом заснул прямо там же, так и не исправив поломку. Ремонт затянулся на месяцы, и к тому же, обошелся недешево: потребовалось докупать золото и медь, чтобы изготовить дополнительные пластины – Джон сказал, что так можно повысить чувствительность аппарата, которая, по его предположению, ухудшилась из-за перемены места проведения эксперимента. Возможно, в лаборатории

было меньше каких-то помех, влиявших на рабочий процесс. Гораздо позже Джон выяснил, что эти помехи возникали из-за электрического света, что-то там касалось магнитных полей, Божена не вникала в детали. К тому моменту, когда устройство заработало, она уже без его помощи повстречалась с Учителем. Правда, это был не тот Учитель, который приходил к Радде-Бай, и выглядел он иначе.

Встреча состоялась благодаря одному человеку, с которым Божена познакомилась в ломбарде, когда покупала золото для починки устройства. Его звали Святозаром. Это был сурового вида мужчина средних лет с обветренным красным лицом. Он приехал издалека, из какого-то северного поселка, сдавал в скупку необработанные алмазы. Божену привлек в нем пронзительный и властный взгляд, ее непреодолимо потянуло к нему, как мотылька к свету. Святозар заворожил ее рассказами о сказочной стране Лукомории и… увез с собой на Крайний Север.

Божена отсутствовала две недели, но Джон сутками ковырялся с устройством и даже не заметил этого. Не заметил и того, что его возлюбленная стала другим человеком.

С тех пор прошло больше ста лет (однажды сбившись со счета, Божена перестала считать года), но до сих пор она вспоминала те события с трепетом.

До поселка, где жил Святозар, они добирались вначале по реке с торговым судном, а дальше – в деревянных санях, которые катили по грязи два маленьких оленя с раскидистыми рогами. Святозар не повел ее в поселок, она лишь увидела за холмом два ряда черных избушек, а потом мужчина открыл в том холме незаметную дверцу, и вместе они отправились во мрак по корявой земляной лестнице с узкими и скользкими ступенями.

А дальше началась страшная сказка…

Святозар привел ее в просторную пещеру, заполненную ледяными столбами и освещенную тусклыми бледными лучами, проникавшими откуда-то сверху. Из темноты выступил страшный, как высохший мертвец, человек, в плаще из черного дыма. Его темные глазницы сочились тьмой. В костлявой руке он держал кривой меч, которым постукивал по ледяному полу, высекая осколки льда и голубые искры. Казалось, он состоял из одних костей, обтянутых синеватой кожей. «Костяной демон», – окрестила его про себя Божена, догадываясь, что попала в потусторонний мир, побывать в котором мечтала с детства. Только этот мир пугал ее. Она представляла его не таким.

Божена огляделась, но не увидела Святозара, тот незаметно исчез куда-то, а человек-мертвец схватил ее за руку и потащил за собой. Без особой надежды на то, что будет услышана, она стала выкрикивать имя Учителя Радды-Бай. От страха оно вылетело у нее из головы. Перебирая похожие варианты, она ни разу не произнесла его правильно. «Махама Мояр! Махиама Манур! Мамаха Мортар!» – истошно вопила Божена, но в ответ слышала лишь злобный смех «костяного демона», с легкостью волочившего ее за собой несмотря на все ее попытки упереться ногами в пол. Но когда прозвучало «Махатма Мортем», еще не успело стихнуть эхо ее голоса, как человек-мертвец остановился. Перед ними возник силуэт мужчины, закутанного в накидку с низко спущенным капюшоном. Тотчас Божена вспомнила, как правильно произносится имя Учителя Радды-Бай, и выкрикнула: «Махатма Мория!»

Незнакомец поднял руку, призывая к тишине, и край накидки взметнулся вверх и в сторону, как воронье крыло.

– Отпусти ее! – потребовал он, обращаясь к «костяному демону». – Она пришла не к тебе.

Мертвец злобно прорычал что-то и удалился, постукивая мечом, как слепой – тростью, а незнакомец в капюшоне спросил Божену, откуда ей известно имя, только что прозвучавшее в этих стенах. Она рассказала ему всю правду, с самого начала, начиная с детских фантазий о сказочном мире и заканчивая «некрографом» Эдисона, а также сообщила, что Махатма Мория многому научил ее покойную родственницу, и эти знания прославили ту на весь мир.