Лихорадка в крови
Шрифт:
Родные уже начали тревожиться за нее.
— Мама, — медленно проговорила Виллему. — Я все время думаю о бабушке. Не могу забыть, как она стояла там на крыльце, одна… В стране, где началась война. Она такая старая. Боюсь, что я никогда больше не увижу ее. Ирмелин уехала, и теперь бабушке не с кем будет слово сказать. Она так просила меня остаться! Наверное, мне следовало уступить ее просьбе. Я только что разговаривала с двумя благородными людьми, они вместе с женами едут в сторону Габриэльсхюса. Я могла бы вернуться туда вместе с ними.
—
Калеб прикусил губу:
— Почему ты не сказала об этом, пока мы были еще там? Конечно, Виллему будет хорошо в Габриэльсхюсе… И ее желание идет от чистого сердца… Пожалуй, нам следует отпустить ее.
— Матушка, конечно, будет очень рада… — с сомнением заметила Габриэлла.
Обсудив все «за» и «против», родители наконец согласились, чтобы Виллему осталась в Дании. Она подавила вздох облегчения.
Виллему отказалась брать свои платья, которые были упакованы вместе со всеми вещами, — она возьмет с собой только самое необходимое, — однако она осмелилась попросить у отца немного денег.
— Чудесно, что ты захотела остаться с бабушкой, — грустно сказала Габриэлла. — Но ты уверена, что на тех людей, с которыми ты поедешь, можно положиться?
— Совершенно уверена. Они будут ждать меня у Северных ворот.
Наступил последний миг расставания, шхуна отошла от причала. Виллему стояла на набережной и махала, пока судно не скрылось из глаз. Наконец она опустила руку.
Она была одна в Копенгагене.
Виллему пришла в Замок, и ее сразу же проводили к полковнику Кроне. Это был пожилой человек с нездоровым цветом лица, собачьими глазами и безвольным чувственным ртом. Он устало смотрел на нее, пока она излагала ему свою просьбу.
— Сударыня, но ведь он курьер шведского короля! — медленно проговорил полковник Кроне. — Мы не можем выпустить такую особу.
— Я все понимаю, — кротко вздохнула Виллему. — Но может, вы могли бы сделать исключение? Ведь вы обладаете такой властью! Я готова заплатить, сколько потребуется… Простите меня, я вовсе не хотела сказать, что вы продажный человек. Но я в таком отчаянии, мне нужно любым способом выручить брата.
— По крайней мере, вы откровенны.
Полковник встал и подошел к окну.
— Нет, я не продажный человек, — сказал он, не оборачиваясь к Виллему. — Но я понимаю, что вы принимаете близко к сердцу судьбу этого молодого человека. Вы сказали, что он ваш двоюродный брат?
— Да. В его жилах течет также и норвежская кровь, и он очень благородный человек. Предательство чуждо его природе. Поэтому, если вы выпустите его на свободу, он никогда не сообщит шведам о том, что здесь видел. Так же, как не раскроет вам и того, что знает о военных приготовлениях шведов.
— Другими словами, он человек чести?
— Безусловно!
— И вы готовы сделать все, чтобы освободить его из
— Все, что понадобится!
Полковник помолчал. Потом обернулся и взглянул на Виллему, его глаза так внимательно осмотрели ее с головы до ног, что она вспыхнула.
— Ваш брат будет освобожден при одном условии: вы должны оказать мне услугу.
Виллему чуть не задохнулась. Ей было трудно поверить в такую удачу. Она готова на все! Решительно на все!..
— Можно положиться на вашу скромность?
— Да, извольте!
Полковник снова помолчал.
— Какую услугу, господин полковник? — осторожно спросила Виллему.
Полковник Кроне не знал, с чего начать.
— Я… понимаете, я человек одинокий… И немолодой. Женщины уже давно не балуют меня своим вниманием. Но тем не менее мне необходимо женское общество. Вы меня понимаете?
— Боюсь, не совсем.
— Я… я большой ценитель женской красоты. Мое слабое здоровье не позволяет мне теперь ухаживать за красивыми женщинами. Вы, фрекен Элистранд, обладаете редкой красотой. Я никогда не видел такой женщины. Ваш кузен в полночь покинет Копенгаген с последним судном, которое пойдет в Швецию, если вы сегодня вечером придете ко мне домой и составите мне компанию.
Щеки Виллему пылали. Она ждала, что ей предложат стать предательницей, шпионкой, но на такой исход она не рассчитывала! Она не предполагала, что полковник потребует от нее столь интимных услуг!
— Сударь, я вас умоляю! — Виллему с трудом подыскивала слова. — Я должна сохранить целомудрие до свадьбы!
Полковник нетерпеливо взмахнул рукой.
— Ваше целомудрие останется при вас. Я вас не трону.
— Тогда, я не совсем понимаю…
— Я уже сказал вам, что здоровье не позволяет мне наслаждаться благосклонностью женщин. Единственное, чего я хочу, это видеть вас. И чтобы вы оказали мне некоторые совершенно невинные услуги.
Виллему испугалась. Чувство приличия заставляло ее крикнуть «нет».
— Прежде женщины не давали мне проходу, — продолжал полковник усталым голосом. — Я был неутомимым любовником. Теперь я стар, безобразен, разгульная жизнь пошатнула мое здоровье. Однако желания до сих пор не покидают меня. Итак, фрекен Элистранд, согласны ли вы доставить мне радость сегодня вечером?
Виллему почувствовала дурноту. Ее большие испуганные глаза не отрывались от полковника.
— Уверяю вас, я не причиню вам никакого вреда, — повторил он.
«А моя честь? — думала она. — Смогу ли я уважать себя после этого? Как я буду смотреть людям в глаза? И в чем состоят эти невинные услуги?»
Она вспомнила о Доминике.
Легко представить себе, что его ждет в плену у датчан. Сколько уже лет графиня Леонора Кристина провела в заточении в Голубой Башне? Скоро тринадцать? А Доминик? Неужели и его ждет такая же судьба? Неужели ему суждено состариться за тюремными стенами в этой вражеской стране?
У нее была возможность спасти его.