Лик Аполлона
Шрифт:
Джереми немного беспокоился из-за того, что образ Сал постепенно как-то сгладился в его памяти. Сейчас юноша как ни старался, никак не мог припомнить ни черты её лица, ни звучание её голоса. Однако он по-прежнему был обречен сражаться с существами, которые её погубили.
Посреди ночи Джереми вдруг проснулся в холодном поту - юноша заподозрил, что это Аполлон мешает ему вспомнить Сал,
Вполне естественно, что во время пути Джереми часто и подолгу разговаривал с Катериной. Девушка слушала с таким интересом и сочувствием, что вскоре Джерри сам не заметил, как начал рассказывать
Юноша сознавал, что его необычайно сильно тянуло к Катерине - она была очень привлекательна и совершенно не походила ни на одну другую девушку или женщину, которых знал Джереми с тех самых пор, когда вообще стал обращать внимание на девушек.
Ясно было и то, что Энди Ферранте тоже положил глаз на Кати - уже хотя бы только потому, что она была единственной женщиной в округе, к тому же молодой и красивой.
Джереми признался Катерине, что связан торжественной клятвой с другой девушкой, - и Кати, естественно, захотела узнать об этом побольше.
– Так, значит, ты с ней помолвлен?
– Помолвлен? Да нет, что ты! Ничего подобного!
– Ему ведь только пятнадцать лет, неужели' Кати считает, что это подходящий возраст для женитьбы? Помолчав немного, Джереми признался: - Вообще-то она умерла...
Кати сказала, что ей очень жаль ту, девушку. И, похоже, она действительно искренне сожалела о её смерти.
Глава 24
Четверо путешественников пошли дальше пешком по малохоженой, неприметной горной тропинке, которая долго петляла и вилась между холмов, то забирая круто в гору, то спускаясь, - пока наконец не соединилась с главной дорогой почти у самой Горы Оракула.
Катерина уверенно вела маленький отряд, - по всему было видно, что девушка прекрасно знает, куда надо идти. Юная проводница сказала своим спутникам, что избранный ею путь проходит среди высоких холмов и его очень трудно найти, если не знать дороги. В памяти Аполлона не сохранилось никаких воспоминаний об этой узенькой тропинке, петляющей среди гор и лесов.
Но на следующий день, когда путники прошли уже добрую часть пути, оказалось, что дальше Кати знает дорогу хуже, и продвижение немного замедлилось. Девушка надолго уходила вперед одна и изучала окрестности, прежде чем вести своих спутников дальше.
Этим утром, когда Катерина отправилась вперед на разведку, Джереми пошел вместе с ней. Они увлеченно разговаривали о разнообразных диких цветах и травах, которых Кати знала почти так же много, как и Аполлон. Джереми взялся понести заплечный мешок Катерины. Юношу восхитила искусная вышивка на ткани, - Кати сказала, что это вышивала её мама, - узор в точности изображал полевые цветы, которые больше всего по нраву медоносным пчелам.
Кати и Джереми говорили и о множестве других вещей, - в том числе и о поразительном разнообразии животных и растений, которых, казалось, становилось все больше по мере приближения к вершине Священной Горы.
– Говорят, все это - владения Трикстера, - сказала Кати, запрокинув голову и пытаясь разглядеть далекую вершину Горы, которая скрывалась за облаками и ближними утесами.
Джереми не хотелось вспоминать
– Я слышал, это и есть Олимп, - это было лишь предположение, почерпнутое в памяти Аполлона, - потому что сам Солнечный бог никогда не забирался настолько высоко в Гору.
– А какой бог тебе больше всего нравится, Кати?
Девушка взглянула на него как-то странно. Да, ничего не скажешь, вопрос он задал не совсем обычный.
Чем дольше Джереми смотрел на Кати, тем красивей она ему казалась. И если для Захватчика она могла бы стать лишь ещё одной победой, то для самого Джереми отношения с этой девушкой вдруг приобрели необычайную важность, - иногда даже случалось, что он слова не мог сказать в её присутствии. Вот когда ему очень пригодилось бы хваленое красноречие Аполлона - но все красноречие куда-то враз подевалось, да так, что ищи не ищи - все равно не найдешь.
Как-то раз путники устроили привал в небольшой долине у подножия холмов и расположились там на ночлег. Джереми в свою очередь сидел на страже, пока его спутники крепко спали, - и вдруг парень почувствовал, что рядом есть кто-то еще. Джереми резко обернулся.
И увидел Карлотту. Она была одета в то самое платье, в котором Джереми видел её в последний раз - когда Арнобий прогнал её прочь. Карлотта стояла и улыбалась как ни в чем не бывало.
От того, что Карлотта была здесь, такая спокойная и безмятежная, у Джереми мороз пробежал по коже. Потому что никаким естественным образом она просто не могла оказаться сейчас у подножия Горы.
Глаза Карлотты оставались холодными, но она помахала парню рукой в знак дружеского приветствия.
– Ты как будто удивлен, Джерри? Не ожидал меня здесь увидеть?
– Ты и сама знаешь, что нет. И... Да, просто удивительно... насколько ты изменилась, - левым глазом юноша видел многоцветную ауру, которая окружала фигуру Карлотты, - такую же яркую, как у Таната, но не настолько пугающую. На ногах у девушки были какие-то странные красные сандалии, - они светились даже ярче, чем все остальное.
– Давай лучше сперва поговорим о тебе, Джерри. Ты здорово подрос с тех пор, как мы с тобой расстались!
– Правда? Ну, может, и так.
– Новая одежда, которая досталась юноше, тоже понемногу начинала становиться тесной.
Карлотта протянула руку и бесцеремонно потрепала его по щеке.
– А усы все ещё не выросли...
– Признаться, я вообще не собираюсь их отращивать.
– Ну да, конечно. И что в этих усах хорошего? Так и ходи без усов - ты ведь теперь у нас будешь вечно молодым, да?
– О чем это ты?
– О том. Я теперь тебя лучше понимаю, Джереми... если только тебя все ещё можно так называть. Знаешь, у меня ведь тоже в голове сидит богиня, и я смотрю на тебя её глазами.
– А я вижу тебя глазами Аполлона... В тебе - Трикстер, верно?
– Сияние в глазах Карлотты было подобно свету, пробивающемуся из дома в сумерках, когда видно, что свечи внутри горят, даже если окна и двери плотно закрыты.
– А я всегда представлял себе Трикстера мужчиной... Во всяком случае, так о нем рассказывалось в детских сказках.